Маршал М. Н. Тухачевский - [123]

Много лет спустя после этих событий, уже после реабилитации, в квартире Ольги Николаевны Тухачевской в Москве на улице пилота Нестерова собрались сестры маршала. Пришли Елизавета Николаевна и Мария Никол аевпа. Только они и дочь Михаила Николаевича Светлана уцелели после обрушившейся па семью трагедии 1937 г. В этом доме мне по раз приходилось слышать о Михаиле Николаевиче, о семье Тухачевских. Как живой, открывался образ полководца, захватывало его человеческое обаяние. А сегодня вспоминали о его последних днях, о горькой судьбе семьи.

По формуле, принятой во времена культа Сталина, столь же преступной, как и сами фальсифицироваппые политические процессы, вину за «преступления» «врага народа» разделяли все родственники. Вскоре после осуждения Михаила Николаевича были арестованы и высланы из Москвы его мать Мавра Петровна и старшая сестра Софья. Они умерли в ссылке. Жена маршала и оба брата — комбриги, преподаватели военных учебных заведений — были расстреляны. Три сестры прошли через все испытания сталинских тюрем и лагерей. После 17 лет заключения и двух лет ссылки они в 1956 г. по амнистии вернулись в Москву. Дочь Светлана, подросток, оказалась в специальном детдоме, а по достижении совершеннолетия также была арестована и до реабилитации находилась в лагере (умерла в 1982 г. в Москве). Такая же горькая доля досталась детям сестер и братьев маршала. Были расстреляны мужья сестер.

Процесс «антисоветской троцкистской военной организации» явился началом массовых репрессий против командного состава Красной Армии. Вслед за ним последовали аресты и уничтожение многих видных военачальников, особенно друзей и соратников Тухачевского. Жертвой сталинского произвола стала значительная часть военных кадров, выращенных Коммунистической партией за время гражданской войны и в 20—30-е годы. Погибли три из пяти первых Маршалов Советского Союза — М. Н. Тухачевский, В. К. Блюхер, А. И. Егоров. С мая 1937 г. по сентябрь 1938 г. подверглись репрессиям все командующие войсками и члены военных советов военных округов, все командиры корпусов, почти все командиры дивизий и бригад, около половины командиров полков, большинство политработников тех же категорий, многие преподаватели высших и средних военных учебных заведений *. При репрессиях удар направлялся в первую очередь против военачальников, пришедших из старой армии.

Сейчас, в пору революционного очищения нашего социалистического общества, восстановления исторической правды о его трудном пути, много пишут об ответственности за расправу над Тухачевским и массовые репрессии в отношении командных кадров Наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова. Однако, встречая прямо-таки яростное сопротивление противников гласности, зачастую делают это робко, смягчая краски. Надо прямо сказать, что Ворошилов в полной мере разделяет со Сталиным вину за совершенные беззакония. Он не только входил в ближайшее окружение Сталина, о котором говорил М. С. Горбачев, но и был его ближайшим личным другом, фанатически верил в Сталина и уверовал в собственное всесилие и вседозволенность. Без участия наркома не решалась участь ни одного из высших командиров. Материалы XXII съезда КПСС о культе личности Сталина и его последствиях, которые в долгие годы застоя замалчивались (а факты последствий культа находились даже под запретом), свидетельствуют, что Ворошилов несет персональную ответственность за многие злодеяния, которые проводились при его поддержке и активном участии, и называют вещи своими именами. Не случайно он вместе с В. М. Молотовым, JI. М. Кагановичем, Г. М. Маленковым поначалу оказывал резкое сопротивление линии партии на осуждение культа личности Сталина и выявление конкретных виновников репрессий, на восстановление социалистической законности и внутрипартийной демократии. Он боялся разоблачения своих собственных преступных действий перед партией и народом, неопровержимо подтверждаемых многочисленными документами ^206.

Когда в Президиуме ЦК занимались разбором дела Тухачевского и других расстрелянных вместе с ним военачальников, Ворошилова, Молотова и Кагановича спросили:

— Вы за то, чтобы их реабилитировать?

— Да, мы за это, — ответили они.

— Но вы же и казнили этих людей... Так когда же вы действовали по совести: тогда или сейчас?

Но они не дали ответа на этот вопрос ^207.

В письменном заявлении XXII съезду КПСС Ворошилов, подвергшийся острой критике, вынужден был признать правильность курса партии на преодоление последствий культа личности Сталина, а также и свою вину. «Я ... глубоко сожалею, — писал он, — что в той обстановке и мною были допущены ошибки» ^208.

Но задумывался ли Ворошилов в те мрачные времена, как могло случиться такое, что почти все его высшие военачальники, люди, которых он лично знал еще с гражданской войны, а также большинство старших командиров оказались «врагами народа» и «подрывали» могущество Красной Армии? Тогда с кем же он строил эту действительно могучую армию, которая достигла наиболее впечатляющих успехов как раз перед началом массовой расправы с ее командным составом? Именпо в 1935— 1936 гг. она отличалась особенно высоким уровнем боевой выучки, быстрым ростом военной техники, устремленным в будущее раз питием военной мысли. И была обязана своими достижениями прежде всего Тухачевскому, Уборевичу, Якиру, другим выдающимся военачальникам— носителям прогресса в военном деле.