Марш Обреченных. Финал - [41]

Возможно, Барс инстинктивно так поступал? А возможно напротив, руководствовался полуразумным сознанием, извлекая из врожденного природой и магией ума, не свойственным животным хитрости и уловки? Тем паче, когда время настало для охоты, он, долго не сговариваясь с остальными собратьями стаи, поднял четырехлапых монстров в дорогу и направил осерженных гризолоидов в темноту снежной ночи. В скальной пещере среди девственного леса, остались Лентяй и Злой. Два неудачника и недотепы. С ними у Барса постоянно происходили проблемы в походе, поэтому, сегодня вожак не стерпел, устроил, двоим сперва серьезную выволочку, а уже потом оставил в норе, зализывать бока и обижаться…

Снег шел непроходимым валом, забрасывая Кроличьи леса белым сарафаном. Лапы тонули и быстро мерзли. Барсу и его сородичам приходилось прибегать к уникальным свойствам организма. Сознание включало иммунную систему, настолько развитую и отработанную к экстремальным условиям внешней среды, что гризолоиды переносили с одинаковым хладнокровием, как и леденящие кровь, морозы, так и испепеляющую тело жару. Без разницы. Метаболизм. Регенерация клеток и повышенный иммунитет — делали гризолоидов на Зоргане практически бессмертными и непобедимыми воинами. Единственный изъян, он же плюс — это магия. Гризолоиды абсолютно устойчивы к магии, если нападавшие не бьют объединенным, сплоченным кольцом. Почему так получалось, нашелся прямой и толковый ответ — монстры являлись порождением магических экспериментов и потому, как и всякий другой, заурядный продукт волшебной инженерии, гризолоиды не могут всецело быть адаптированы к мощнейшему отпору магиков. Пределы должны быть у любого организма, этим исключением даже не стали гризолоиды, к великому недовольству их работодателей…

Полтора часа они искали пищу, Недомерок уже начал поскуливать, как дайкинская псина, цепная собака. Барс развернулся, неспешно подскочил и огрел мямлю железной лапищей. Нытик надолго скрылся в арьергарде, изредка доносился скулеж. Давно уже следовало его проучить!

Рысь ощетинился, показал заостренные вглубь пасти клыки, Барс недовольно глянул на него, мол, чего подонок, обознался? Но нет, Рысь как оказалось, в последствие вел себя вполне адекватно, его взор устремлялся далеко, поверх спины вожака, в сторону соседнего пригорка и лесной полосы. Сородич и вправду что-то заметил? Или кого-то? Может людей? Магов?

Барс мгновенно обернулся, стрельнул зоркими глазищами.

Нет! Добыча! Молодой лось! Лосенок!

На генетическом уровне Барс научился с первого раза различать лесную живность. Распознавать по категориям явную опасность. И, исходя из точных данных, принимать единственно правильные решения. Как и теперь.

Полурык-полурев с его глотки…

Стая бросила дурачиться и устремилась вслед за вожаком.

Барс потянул воздух, падающий снег мешал четко рассмотреть в ночи цель, но гризолоид уже отметил, упускать жертву не стоит.

До нюха Барса докатился отчетливый запах страха. Лосенок до ужаса перепуган и изможден.

Странно! Выходит, животное отбилось от стаи? Заблудилось и не может найти родителей?

Барс сладостно повел рельефами мышц — охота будет не долгой, а пища — сладкой и нежной. Ведь добыча еще молода и не опытна. Вряд ли самец лося в таком юном возрасте долго продержится и устоит перед их клыками и когтями? Вряд ли?..

Барс спокойно отдал мысленный приказ — идти за ним вереницей, не разбегаться поодиночке, добыча не успеет даже толком испугаться, как очутится в их лапах.

Поднялся легкий морозный ветерок.

Может для обессиленного блужданиями по лесу лосенка, он показался ветрюганом, но для гризолоидов, это был неощутимый сквозняк. Их шкуры способны выдержать и не такие выпендрежи стихии.

Снег закружился в танце неисчислимых и бесконечных искорок, в свете одинокой луны, полной и безоблачной — в такую пору пробуждаются нечистые силы, — наверное, существование столь устрашающих тварей, как гризолоиды, яркое и показательное явление.

Ум и интеллект монстров различал колебательные изменения природы, но даже Барс не в состоянии улавливать огромный и мощнейший поток принципиальной стихии, не то, что его собратьям, редко пользующимся серым веществом в черепных коробках, а больше отдающим предпочтение, — тем же рефлексам и инстинктам.

И теперь создания шли за Барсом, инстинктивно, не отставая от широкой фигуры руководителя.

За сотню метров от жертвы один Барс приостановил крадущийся бег, истинный следопыт своей поредевшей стаи, его навострил и озадачил все тот же разлитый по воздуху запах. Запах, источаемый лосенком всеми фибрами естества. Запах удивлял и настораживал. Озадачивал и удивлял. В другой раз Барс, долго не раздумывая, уже напал бы, но сейчас, когда нюх учуял потусторонний и чужой запах, гризолоид опешил и застыл, зарывшись в снежный сугроб по самое брюхо. К чрезмерному удивлению в сознании завис жадный и любознательный вопрос — откуда объявился посторонний запах? Где его источник? И насколько он проявляет собой опасность для их стаи?

Лосенок, еще юный и несмышленый, не догадывающийся, что за ним открыта охота, едва передвигал лапами, утопая в снежных навалах. Из его глотки редко вырывался пронзительный рык, вперемешку с грубым вытьем, на которое вряд ли уже кто-то мог ответить, и тем более предоставить помощь. Самец упорно боялся углубляться в чащу леса и следовал вдоль лесной предполосы, очертя голову и просто отдавшись чувству самосохранения. Жизнь гнала его вперед — слепо и неотвратимо. Именно она выгнала бедное и страждущее животное под нос охотящейся стаи гризолоидов, правда с какой целью? Чтобы расставить случай по четкому, эволюционному праву: побеждает сильнейший? Или совсем с иной целью?