Мародеры - [7]

Шрифт
Интервал

Я прицелился ему в голову и сказал:

— В голову.

— В грудь, — сказал он.

Я прицелился в грудь и сказал:

— В грудь.

— В голову.

Снова в голову, прицелился в подбородок. Потом в левый глаз. В правый. В щеку. В другую. И, наконец, прямо в лоб.

— Ладно, — сказал я. — Значит, в голову.

— Нет-нет-нет, — сказал он. — В грудь.

Я положил палец на крючок — теперь надо было дождаться от мозга сигнала нажать его. Но мой мозг отправил какой-то другой сигнал, потому что палец начал дрожать, отползая от крючка все дальше и дальше. Жми, подумал я. Жми!

— Жми, — сказал я.

— Шарфы, — сказал Дэнни.

Мозг вожака парализовал его так же, как мой — меня, и он только и мог что моргать. Мы смотрели друг на друга не отрываясь, до тех пор, пока первый из его банды наконец не пробился внутрь. За ним хлынули остальные, они тянули меня за одежду, раздирая ее в клочья, а мы с вожаком по-прежнему не шевелились. Они сорвали с петель дверцу «короллы» и выволокли меня наружу, бросили наземь и пинками вышибли пистолет. Я съежился под их ударами и плевками, стараясь не слышать, как Дэнни молит о пощаде; он заныл громче, когда они принялись стегать его его же ремнями. Наконец он умолк, и они окружили Трикси.

— Хватай ее, — сказал голос.

— Да-да-да, — откликнулся другой.

Я лежал скрючившись, слушая вой Трикси, который перешел в поросячий визг, когда они открыли заднюю дверцу. Они высыпали мыло, топча его грязными ногами, распространяя вокруг волны чудесных ароматов. Я почувствовал запахи лимона, меда и роз, до того густые, что на глаза мои навернулись слезы. Но им никак не удавалось поймать ее, хотя, если судить по кускам «короллы», падающим рядом со мной, они старались вовсю.

— Туфли у меня, — сказал откуда-то Дэнни.

И тут дали электричество.

Свет.

Я увидел, как один из них, в болтающейся клетчатой ветровке, схватил собаку и рывком вытащил ее из машины, после чего она вывернулась и припустила по улице с отчаянным лаем. Они погнались за ней, все двадцать, или тридцать, или семьдесят, одетые по самой последней американской моде. Одни были в брюках и пиджаках — они ковыляли по мостовой, как пьяные карлики, и тоже лаяли, как будто яростно отчитывая своих подчиненных. Другие нацепили на себя курортные вещи и шли, оскальзываясь и спотыкаясь в пляжных сандалиях не по размеру. Третьи выбрали зимнюю одежду и брели по улице в пальто и теплых куртках, раздутые, как насосавшиеся клопы. В домах стал зажигаться свет, оттуда вышли люди и увидели, как увидели и мы с Дэнни, последнюю группу, вывалившуюся из моей машины. Эти были в джинсе и на каблуках, в галстуках вместо поясов и поясах вместо галстуков, а кое-кто даже натянул платья. Они застучали и зацокали по улице, и этот цокот выманил из домов остальных обитателей, которые растерянно стояли и смотрели на своих сыновей, вдруг превратившихся в дочек или во что-то среднее. А они гарцевали по изрытой колдобинами дороге, воя, обгоняя других, лягая их шпильками, хлеща шарфами, целуя вишнево-красными губами.


Рекомендуем почитать
Комната из листьев

Что если бы Элизабет Макартур, жена печально известного Джона Макартура, «отца» шерстяного овцеводства, написала откровенные и тайные мемуары? А что, если бы романистка Кейт Гренвилл чудесным образом нашла и опубликовала их? С этого начинается роман, балансирующий на грани реальности и выдумки. Брак с безжалостным тираном, стремление к недоступной для женщины власти в обществе. Элизабет Макартур управляет своей жизнью с рвением и страстью, с помощью хитрости и остроумия. Это роман, действие которого происходит в прошлом, но он в равной степени и о настоящем, о том, где секреты и ложь могут формировать реальность.


Признание Лусиу

Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.


Прежде чем увянут листья

Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Скопус. Антология поэзии и прозы

Антология произведений (проза и поэзия) писателей-репатриантов из СССР.


Огнем опаленные

Повесть о мужестве советских разведчиков, работавших в годы войны в тылу врага. Книга в основе своей документальна. В центре повести судьба Виктора Лесина, рабочего, ушедшего от станка на фронт и попавшего в разведшколу. «Огнем опаленные» — это рассказ о подвиге, о преданности Родине, о нравственном облике советского человека.


Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье (сборник)

«Алиса в Стране чудес» – признанный и бесспорный шедевр мировой литературы. Вечная классика для детей и взрослых, принадлежащая перу английского писателя, поэта и математика Льюиса Кэрролла. В книгу вошли два его произведения: «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».