Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - [55]

Хотя Джеймс Майер, следуя семейной традиции, всячески скрывал размеры своих доходов, считается, что в пересчете на сегодняшние деньги его состояние превосходило состояние Билла Гейтса.

Французская ветвь столь же активно, как и австрийская, участвовала в культурной жизни. Ротшильды поддерживали художников, писателей и композиторов — Эжена Делакруа, Оноре де Бальзака, Фредерика Шопена. В благодарность Шопен посвятил дочери Джеймса Ротшильда одно из своих произведений, вальс до-диез минор (Op. 64, no. 2). Кроме того, Джеймс Майер Ротшильд начал собирать художественную коллекцию.

Когда нацисты оккупировали Францию, три ветви семьи Ротшильдов проживали в Париже, неподалеку от музея Жё-де-Пом. Глава рода барон Эдуард, управлявший семейным банком, жил в самом осином гнезде, в доме на северо-восточном углу площади Согласия. Это был один из самых фешенебельных домов Парижа, когда-то принадлежавший известному дипломату, министру иностранных дел Талейрану. Эдуард, внук Джеймса Майера, получил в наследство величайшее достояние мировой культуры — художественную коллекцию Ротшильдов, которая собиралась на протяжении ста лет. В ней были работы лучших европейских мастеров — Рубенса, Рембрандта, Рафаэля, Тициана, Ван Дейка, Ватто, Энгра, а также знаменитый «Портрет мадам де Помпадур» работы Франсуа Буше. Жемчужиной коллекции считался «Астроном» — очень необычная работа нидерландского мастера Яна Вермеера. Отец Эдуарда, Альфонс Джеймс Ротшильд, купил ее у некоего торговца в Париже в 1880-е годы. Для Гитлера судьба этой картины была предопределена — она должна была попасть в Музей фюрера. Интерес Гитлера объяснялся несколькими причинами. Во-первых, сюжет: мужчина, предположительно нидерландский ученый Антони ван Левенгук, в восхищении протягивает руку к небесному глобусу. Эта работа датируется приблизительно 1668 годом и отображает важную веху в истории европейской цивилизации — научную революцию XVII века. В этом столетии Иоганн Кеплер и Галилео Галилей раскрывали тайны Вселенной, в том же году, когда Вермеер закончил своего «Астронома», Исаак Ньютон изобрел телескоп-рефлектор, а Людовик XIV, «король-солнце», учредил обсерваторию в Париже.

Новые знания о небесных телах сыграют важную роль в развитии навигации и будут способствовать европейской экспансии. В те времена Нидерланды располагали лучшим в мире торговым флотом.

Вермеер интересовал Гитлера еще и потому, что наследие художника не так уж велико — известно порядка тридцати его работ. «Астроном» к тому же был одним из двух одиночных мужских портретов. Второй портрет — похожая по содержанию картина-близнец «Географ». Над картой склонился тот же самый ученый с циркулем в руке. С конца XIX века «Географ» находился в Штеделевском художественном институте во Франкфурте. В Третьем рейхе близнецы непременно должны были воссоединиться.

Две другие линии Ротшильдов, возглавляемые баронами Робером и Эдмоном, тоже владели художественными коллекциями, которые несильно уступали собранию барона Эдуарда. В их замках старые мастера (Рембрандт, Ван Эйк и Фрагонар) соседствовали с модернистами — Браком и Дереном. По оценкам Оперативного штаба Розенберга, коллекции французских Ротшильдов насчитывали более 5000 произведений; кроме того, им принадлежали ценнейшие библиотеки, недвижимость и антиквариат.

К началу войны Ротшильды начали эвакуировать свои многочисленные парижские коллекции. Они не столько боялись разграбления своих сокровищ, сколько хотели защитить их от бомбежек люфтваффе. Мало кто мог представить себе тогда, что Геринг будет пить коктейли в отеле «Ритц».

Однако, узнав, как ограбили их австрийских родственников, французские Ротшильды на всякий случай разделили коллекции: что-то было спрятано в банковских ячейках, что-то переправлено в один из бесчисленных родовых замков. Самые ценные произведения отдали под защиту «Национальных музеев» и отвезли в Лувр. Организация «Национальные музеи» изготовила подложные документы, согласно которым эти работы якобы были переданы в дар Лувру еще до начала войны. Чтобы окончательно ввести немцев в заблуждение, документы были старательно оформлены на старой бумаге и снабжены всеми печатями и подписями.

Другие еврейские коллекционеры поступили так же. Галерист Поль Розенберг, эксклюзивный дилер Пикассо и некоторых других модернистов, отправил триста картин на юг Франции и закрыл галерею, которая со дня основания в 1880 году была местом встреч и общения парижских художников. К счастью, картины Пикассо Розенберг еще до начала войны передал в Музей современного искусства в Нью-Йорке (МоМА). Но многие из лучших работ его собрания — картины Моне, Делакруа, Ренуара и Сезанна — остались во Франции.

Похожая история случилась с еврейской семьей арт-дилеров Бернхейм-Жён. Они торговали искусством чуть ли не со времен Французской революции. Успех им принесли импрессионисты — Бернхеймы рано заметили и сумели правильно представить на рынке их работы. Среди художников галереи Бернхейм-Жён были Ренуар и Матисс, а со временем Бернхеймам удалось собрать одну из лучших коллекций в Париже — в семейной гостиной висели «Святой Мартин и нищий» Эль Греко, «Пруд с лилиями» Моне и известная работа неоимпрессиониста Жоржа Сёра «Цирк». Их парижский дом, скорее напоминавший музей, нежели обычное жилище, украшали шесть картин Тулуз-Лотрека и примерно двадцать работ Сезанна. Самой знаменитой в доме была так называемая комната Ренуара, где висело сорок пять работ мастера. Бернхеймы также владели собранием римской и греческой скульптуры, египетских статуэток и медальонов семейства Медичи. Перед вторжением немцев некоторые картины удалось эвакуировать в Монако, но основная часть коллекции осталась в Париже.