Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1. - [6]

Первый период отмечен влиянием и притягательной силой Готской программы, завоевавшей, несмотря на критику со стороны Маркса, большой авторитет в рабочем движении благодаря своему теоретическому содержанию, обобщившему передовой опыт на почве социализма, или главным образом из-за того, что в таком относительно ограниченном мире, как мир международного социализма, еще живо ощущались связанные с концом I Интернационала полемика и расхождения, а также была сильная тяга к единству. Готская программа представлялась единой, выработанной объединительным съездом. Ее брали себе в пример многие партии, возникшие до другого великого вклада в разработку программ, сделанного немецкоязычной социал-демократией, то есть до Гайнфельдской программы австрийских социал-демократов и до имевшей значительно больший успех Эрфуртской программы немецкой социал-демократии. Готская программа, о влиянии которой теперь известно очень мало, послужила образцом для американской Социалистической трудовой партии и для Социалистической партии Дании в Европе. Если же соизмерить ее влияние с распространением ее первого параграфа («Труд является источником всякого богатства и всякой культуры»), оно окажется настолько широким, что с трудом поддается определению.

С началом действия антисоциалистических законов после 1878 года влияние немецкой социал-демократии перемещается на другую почву. С одной стороны, ее роль образца и ее авторитет растут параллельно с результатами выборов, которые, между прочим, давали возможность с помощью рабочего движения бороться за демократию и использовать политическую борьбу в условиях ограничения демократических свобод. С другой стороны, самое значительное изменение состоит в том, что руководящая группа партии, большинство представителей ее литературы и ее интеллигенция перемещаются в Цюрих, ставший отправной точкой для большой части молодых интеллигентов и студентов всех стран мира, и в особенности для интеллигенции Российской империи, Балканских и придунайских стран, а также для Италии и, безусловно, для Соединенных Штатов [18].

Именно тогда и возник марксизм. Он возник на страницах руководимых Каутским и Бернштейном партийных журналов, в ходе обмена письмами между Бебелем и Энгельсом, в ходе все большего знакомства с переводами работ Маркса и полемики с другими социалистическими «школами», будь то народничество или государственный социализм.

Немецкой социал-демократии повезло в том смысле, что она могла оказывать влияние на политическую эмиграцию, на центры, в которых сосредоточивалась революционная интеллигенция. В то время в Цюрихе печатался «Социал-демократ», проникавший оттуда нелегально в Германию; тогда же там обосновались молодые «марксисты» из немецких социал-демократов. Сочетание легальной деятельности, проводимой в Германии избирательными организациями, парламентской фракцией, с организованной за рубежом нелегальной публицистической деятельностью было настолько удачным, что в 1890 году немецкая социал-демократия стала самой сильной политической партией Германии по количеству получаемых голосов. Были отменены антисоциалистические законы. Новый император начал задумываться над тем, что «социальный вопрос» не такая уж фантазия, а старик Бисмарк заплатил отставкой за, казалось, намечавшийся во внутренней жизни Германской империи сдвиг. Между 1890 годом и концом столетия находится период максимального влияния немецкой социал-демократии и пропагандируемых ею идей. Все позднее возникшие социалистические партии открыто подражают немецкой социал-демократии в формах работы, в программе и теории [19].

Дискуссия о ревизионизме была первым значительным в истории марксизма сбоем в его распространении через немецкую социал-демократию. Она имела большое значение и оказала глубокое влияние внутри самого рабочего движения и в рядах не только европейских социалистических партий. Она снизила интерес к марксизму в ряде стран, особенно романского региона (например, в Италии и во Франции), в связи с отказом от тех теоретических акцентов, которые проистекали из этой дискуссии [20]. В частности, она в дальнейшем ускорила раскол между «ортодоксальным» и еретическим секторами, раскол, с которым параллельно под воздействием социальных, политических и экономических проблем начала нового века возникла широкая идеологическая основа той реформистской политики, которую новое поколение руководителей взяло на вооружение и проводило вплоть до периода между двумя мировыми войнами. С другой стороны, дискуссия о ревизионизме произвела в ряде стран эффект другого порядка: она привлекла внимание общественности во всем мире к тематике марксистских дебатов, еще более расширив и преобразив саму сферу распространения и популяризации марксизма, выходящего за рамки своего отношения к рабочему движению.

Но то или иное влияние, международный авторитет, способность обусловить или по крайней мере ускорить такой сложный и сочлененный процесс, как формирование идеологии современного рабочего движения, невозможны, если содержание политических и организационных достижений не является воплощением определенного учения, совокупности идей, теоретического фундамента.