Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1. - [4]
Это, однако, не изменяло того факта, что марксизм в целом, помимо редких исключений, только подтверждавших правило, был упрощен и превращен именно в «марксизм II Интернационала», «вульгарный», банально механистический марксизм, далекий от философии, эволюционистский, упрощенно объясняющий, к тому же зачастую в терминах позитивистского сциентизма, необходимость законов исторического развития.
Вслед за этим Артур Розенберг расширил совокупность поставленных Коршем проблем и попытался ответить на главный вопрос о связи учения Маркса и Энгельса с марксизмом II Интернационала. Прежде всего следовало вскрыть действительную политическую «неверность» негативного радикализма II Интернационала по отношению к революционной «Realpolitik» (реальная политика – нем.) Маркса и Энгельса. Революционная перспектива выродилась в политику, учитывающую в основном профессиональные требования промышленных рабочих, в политику, недооценивающую проблему социально-политических союзов, кристаллизовавшую в конце концов учение Маркса и Энгельса в ряд «принципов». Но тут был еще один вопрос: в своем соединении с рабочим движением марксизм как бы прошел через многочисленные фильтры. Партийные аппараты не были чем-то нейтральным, они отражали коллективную психологию широких рабочих слоев и кончали тем, что искали в марксизме лишь орудие пропаганды, способствующее осуществлению непосредственных задач политической борьбы.
В марксизме [деятели европейского рабочего движения] «нашли орудие резкой критики существующего капиталистического строя, доказательство того, почему при капитализме рабочие всегда эксплуатируются и что эту основную реальность невозможно изменить до тех пор, пока капиталистическая общественная система не будет заменена социалистической. Марксизм объяснил европейским промышленным рабочим в чем заключается значение их класса и предстоящую им в настоящем и будущем историческую задачу» [9].
Но распространившийся и ставший партийной идеологией марксизм в то же время «утратил все свои революционные и практически-политические элементы» и превратился в нечто вроде религии.
Несколькими годами ранее Антонио Грамши, находясь в фашистском застенке и размышляя о воспринятых в юности формах марксизма, с таким пылом защищаемых им в рядах ИСП, пошел еще дальше, задаваясь вопросом: каковы источники «философии Пустомели»? Как философия практики приобрела оттенок детерминизма и фатализма?
«Когда в ходе борьбы утрачена инициатива и сама борьба начинает отождествляться с рядом поражений, – писал Грамши, – механистический детерминизм становится замечательной силой морального сопротивления, сплочения, терпеливой и упорной настойчивости. „На какое-то время я потерпел поражение, но обстоятельства работают на меня в перспективе и т.д.“. Реальная воля заменяется актом веры, некой рациональностью истории» [10].
К середине 30-х годов, когда историческое осмысливание марксизма временно затухает, чтобы начаться снова только через два десятилетия, большая часть проблем, связанных с марксизмом II Интернационала, уже поставлена. Это вопросы о роли Каутского, каутскианства, немецкой социал-демократии в поражении II Интернационала, о сведении марксизма к партийной идеологии, об относительном застое теоретического марксизма, его сплетении с дарвинизмом и в более общем плане с позитивизмом, приведшим к механистической и детерминистской версии марксизма.
После 1956 года часть этих проблем, а также соответствующих точек зрения была вновь подвергнута рассмотрению и в более широком плане. Возрождением этой дискуссии мы обязаны Эриху Маттиасу, которого многие справедливо упрекали в неправильной постановке проблемы «интегративной» функции каутскианства как идеологии немецкой социал-демократии [11]. С этого времени для исследований по истории марксизма, связанных с новой разработкой историографии рабочего движения и подъемом марксистской теоретической мысли, наступает особенно плодотворный период. Исследования общего плана, не обязательно связанные с непосредственной политической борьбой, проводились наряду со специфическими научными работами, с теми тщательными исследованиями, которые «не стóят того, чтобы долго возиться с ними» [12], как в 1931 году считал Сталин в свете определенных аксиом.
На специфической почве марксизма II Интернационала результаты не заставили себя ждать и сопровождались полезной работой по публикации источников и документов. Вопросов постепенно становилось все больше, они затрагивали конкретный механизм превращения марксизма в партийную идеологию, глубоко изучались «влияния»: делались попытки поставить с головы на ноги соотношение марксизма и рабочего движения; истоки марксизма II Интернационала усматривались в духовном складе того поколения молодых интеллектуалов, к которому принадлежали Каутский, Плеханов и Бернштейн; ставился вопрос о месте марксизма среди коллективных идеологий XIX века, были установлены, по крайней мере в общих чертах, степень его распространения и его география. Поскольку в марксизме эпохи II Интернационала история марксистской мысли переплеталась с историей рабочего движения, им занялись историки и одного и другого направления, в результате чего представление о нем стало более четким, несмотря на наличие множества темных мест [13].
Эрик Хобсбаум — один из самых известных историков, культурологов и политических мыслителей наших дней. Его работы стали вехой в осмыслении современного мира. «Нации и национализм после 1780 г.» — это, быть может, самое актуальное исследование Э. Хобсбаума для российского читателя конца 90-х годов XX века. Взвешенные и тщательно обоснованные аргументы британского ученого дают исчерпывающую картину формирования как самого понятия «нация», так и процесса образования наций и государств.На русский язык творчество Э.
Эрик Хобсбаум: «я рассматриваю вопрос, который поразительным образом оказался оставленным без внимания: не история французской революции как таковой, а история ее осмысления и толкования, ее влияния на события истории XIX и XX веков...В настоящей книге я касаюсь трех аспектов ретроспективного анализа. Во-первых, я рассматриваю французскую революцию как буржуазную, на самом деле в некотором смысле как прототип буржуазных революций. Затем я рассматриваю ее как модель для последующих революций, в первую очередь революций социальных, для тех, кто стремился эти революции совершить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русская революция, ее последствия и ее сложные взаимосвязи являются основной темой третьего тома «Истории марксизма».
Тематика четвертого, заключительного тома «Истории марксизма» (в переводе на русский язык публикуется в двух выпусках) – развитие марксистского учения в послевоенный период. В целях информации издательство «Прогресс» направляет читателям перевод четвертого тома «Истории марксизма» (выпуск первый).
Итальянское леволиберальное издательство «Эйнауди» выпустило в свет коллективный труд «История марксизма», охватывающий исторический период от начала деятельности К. Маркса и Ф. Энгельса до наших дней. Этот труд вышел в четырех томах: «Марксизм во времена Маркса», «Марксизм в эпоху II Интернационала», «Марксизм в эпоху III Интернационала», «Марксизм сегодня». При всех имеющихся недостатках и пробелах первый том «Истории марксизма», как и все это фундаментальное издание, содержит немалый познавательный материал как фактологического, так и аналитического свойства и в этом плане может заинтересовать советских специалистов. В целях информации издательство «Прогресс» направляет читателям перевод первого тома итальянского четырехтомника «История марксизма».
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.
Из кн.: Афонасин Е.В. Античный гностицизм. СПб, 2002, с. 321–340.
Книга дает возможность проследить становление и развитие взглядов гуманистов Возрождения на человека и его воспитание, составить представление о том, как мыслители эпохи Возрождения оценивали человека, его положение и предназначение в мире, какие пути они предусматривали для его целенаправленного формирования в качестве разносторонне развитой и нравственно ответственной личности. Ряд документов посвящен педагогам, в своей деятельности руководствовавшимся гуманистическими представлениями о человеке.Книга обращена к широкому кругу читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Блез Паскаль принадлежит к тем редким в истории европейской культуры представителям, которые сочетали в своем творческом даровании гений ученого и изобретателя, глубину философской мысли и талант замечательного писателя.В книге особое внимание уделяется систематическому анализу философских взглядов Паскаля (его онтологии, методологии, гносеологии в целом, диалектике, учению о человеке, этике и др.), что в нашей историко-философской науке делается впервые, а также прослеживается его драматичный жизненный путь.Книга рассчитана на преподавателей, аспирантов, студентов и широкий круг читателей, интересующихся историей философии.