Марксизм сегодня. Выпуск первый - [103]

.

Третья проблема касалась основ ценообразования. По экономической теории Маркса, какова бы ни была связь между спросом и предложением, фактор определения цены на длительный отрезок времени следовало в конечном счете искать в сфере производства, в стоимости товара, которая определялась как «общественно необходимое количество овеществленного живого труда» на единицу продукта. Традиционно считалось, что это означает среднюю стоимость материала и труда плюс амортизация недвижимости, но без учета стоимости капитала, используемого в данном секторе производства. Предложения по реформе делали этот принцип и соответствующую ему практику ценообразования несостоятельными. Считалось, что цены, выведенные с помощью этого метода, не отражают истинных, соответствующих моменту общественных издержек производства, а это ведет к неверному выбору, который делают отдельные предприятия. Растущее число экономистов, считавших, что конечные цены, как правило, выполняют функцию компенсации рынка, убеждалось в том, что в основе определения цен должны лежать принципы, подобные Марксовой «цене производства» (рассматриваемой в третьей книге «Капитала»). Эта концепция, которая одним из факторов, определяющих цену, называет нормальное воспроизводство капитала («среднюю норму прибыли»), до того момента расценивалась как специфическая принадлежность капитализма; однако в конце 50-х годов были сделаны попытки представить ее как концепцию, совместимую и с социалистической экономикой, и с марксистской теорией стоимости применительно к национальной экономике в целом. Концепцию «цены производства» некоторые экономисты связывали с особой разновидностью маргиналистского подхода к определению стоимости в государственном масштабе. Известные основатели советской экономико-математической школы В. Немчинов, Л. Канторович и В. Новожилов во многом содействовали распространению этой тенденции, в особенности В. Новожилов, который стремился доказать закономерную преемственность и связь этой концепции с экономической теорией Маркса[230].

Проблемы, которые мы обобщили выше, особенно по второму и третьему пунктам, характерны для того типа вопросов, которые вставали перед составителями программ, ориентированных на регулируемый рыночный механизм; эти программы должны были отвечать двойному требованию: руководство экономикой в целом должно оставаться «видимым», а механизм саморегулирования должен проявляться лишь в определенных пределах. С самого начала было ясно, что найти удовлетворительное решение этих проблем будет нелегко, но это был вызов как в плане теории, так и в плане конкретных реформ. Споры о способе функционирования социалистической экономики, будь то по поводу югославской линии развития или же об идее регулируемого рынка, оживили марксистскую экономическую теорию и социальную теорию марксизма в целом, освободив ее от смирительной рубашки выхолощенного догматизма и раболепства. Естественно, что по этой причине некоторые истины марксизма, казавшиеся незыблемыми, как скала, подверглись строгой проверке, о чем раньше не могло быть и речи. К сожалению, этим многообещающим попыткам теоретической разработки марксизма постоянно, хотя и в разной степени, мешали жесткие идеологические ограничения, навязываемые сверху во всех коммунистических странах. В странах советского блока «защитников рынка» обвинили в ревизионизме; в Китае «сторонникам капиталистического пути» был нанесен столь жестокий удар, что практически в течение двух десятилетий там ничего не предпринималось для пересмотра проблемы функционирования экономики. Даже в Югославии, несмотря на относительную свободу дискуссий идеологического плана, обсуждение официальной линии на восстановление рынка потерпело полный провал.

Помощь западного марксизма в этом вопросе была весьма ограниченной. Если не считать Италии, где восточноевропейские дискуссии пробудили в 50-е годы большой интерес и надежду у экономистов, стоявших на коммунистических и социалистических позициях, то можно назвать еще Мориса Добба, который выделялся своим недогматическим подходом к проблемам, поднятым реальным опытом строительства экономики коммунистических стран[231]. Во всех остальных случаях, особенно среди «троцкистов» и «новых левых», преобладала приверженность марксистской ортодоксальности, кульминацией которой в некотором смысле было предупреждение Пола Суизи: «Осторожно с рынком; это тайное оружие капитализма»[232].

3. Социалистическая экономика и политическая система

Первая попытка воплотить на практике в одной из стран советского блока концепцию централизованного планирования с механизмом регулируемого рынка была сделана в 1956 году. Этой страной была Польша, где после восстания рабочих в Познани усилился политический нажим в сочетании с требованием поднять эффективность экономики путем введения новой системы. Когда в июле 1956 года Центральный Комитет ПОРП окончательно одобрил идею общей реформы, в стране начал развиваться стихийный процесс перемен, идущих снизу. Некоторые предприятия начали проводить то, что стало известно под названием «эксперимент». Были созданы выборные рабочие советы. Чтобы избежать дезорганизации и не утратить политического контроля, специально назначенная комиссия спешно приняла три важные меры: была значительно расширена автономия предприятий и резко сокращены объемы обязательных к выполнению централизованных планов; был создан «фонд предприятия», который связал оплату рабочей силы с финансовыми результатами деятельности предприятия, и, наконец, – и это главное – был издан «Закон о рабочих советах», в соответствии с которым последние, будучи свободно избранными органами, не подчиненными никакому иерархическому аппарату, заняли важное место в структуре управления, получив право налагать вето на назначение генерального директора или требовать его отставки. Все три меры были приняты после возвращения Гомулки к власти в октябре 1956 года и хотя связывались с ним, но на самом деле явились результатом непосредственно предшествовавшего этому процесса развития. После возвращения Гомулки к власти какое-то время шло приспособление других секторов к положению, которое сложилось после введения названных выше новшеств: был создан Экономический совет, который на правах консультативного органа разработал проект комплексной реформы, наделенный на то, чтобы увязать макропрограммирование с регулируемым рынком