Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - [174]

Лучше не написать о полковнике Маркове, чем написал о нем генерал Деникин в главе 10-й первого тома «Очерков русской смуты», поэтому здесь будет сказано коротко.

Генерал Деникин не знал полковника Маркова, но слышал о нем как о весьма незаурядном профессоре академии. Генерал Деникин, окончивший академию, знавший недостатки и академии, и преподавания в ней, где было много рутины, отнесся к прибывшему как к профессору – офицеру теории и канцелярскому, хотя и штабному, работнику. Но быстро он изменил свое мнение: работа полковника Маркова, помимо великолепного знания штабного дела, велась в тесной духовной и служебной связи с частями бригады, переформированной в дивизию.

Генерал Деникин пишет, что полковник Марков настолько вникал и стремился влиять и даже довлеть в сферах строевых частей, что быстро завоевал к себе ненависть строевых начальников. Последние возмущались вмешательством в их дела, иногда грубого и резкого «штабного», хотя и начальника штаба. По природе полковник Марков не был только критиком: все его указания, советы и прочее имели основания в присущих ему представлениях о строевой и боевой службе. Он чувствовал себя способным к этой службе; более того, он рвался к ней. Но для этого нужно было оставить штабную работу и перейти в строй.

И случай представился: в 13-м стрелковом полку выбыли из строя командир полка и все штаб-офицеры, и полковник Марков просил генерала Деникина назначить его в 13-й полк. Генерал Деникин охотно согласился, назначил его временно командиром полка и ходатайствовал об утверждении в должности «на законном основании». Утверждение, после сложной переписки, пришло лишь через 2 месяца.

В течение 14 месяцев полковник Марков со своим 13-м стрелковым полком вписывал в его историю славные боевые страницы. Достаточно сказать, что за это время он получил орден Св. Георгия 4 ст., Георгиевское оружие и был представлен к чину генерала за боевые отличия. И главной наградой для него было общее признание его, и не только в рядах 4 стрелковой дивизии, как выдающейся храбрости и умения командира. Ненависть к нему сменилась любовью и восторгом. Полковник Марков мог гордо носить высокие боевые награды, зная, что им больше его гордятся его подчиненные. Однажды он даже высказал честолюбивую мысль: «Теперь или орден 3-й ст., или деревянный крест».

По окончании законного годичного командования полком, в апреле 1916 г., полковник Марков был переведен на Кавказский фронт начальником штаба 2-й Кавказской казачьей дивизии, куда прибыл произведенным уже в чин генерала. Пробыв там несколько месяцев, томясь бездействием (дивизия несла, в сущности, охранную службу), генерал Марков был вызван в Петроград лектором во вновь открытую Академию Генерального штаба.

Снова в академии

В ноябре 1916 г. в Петроград съехалось свыше 200 офицеров, командированных для прохождения сокращенного курса Академии Генерального штаба. Эти офицеры должны были потом, по окончании академии, восполнить большой недостаток офицеров – специалистов в работе в штабах. Все они были в чине не ниже поручика; все прошли практическую боевую службу на фронте, имели боевые награды и были переранены. Первые разговоры их – о программе курса и о профессорах и преподавателях.

Преподавателем предмета «Общая тактика» числился Генерального штаба генерал-майор Марков. Мало кто знал и слышал о нем до приезда в академию, но тут все узнали, что генерал Марков – молодой генерал, только что произведенный в этот чин, что он – кавалер ордена Св. Георгия 4 ст. и Георгиевского оружия и что он прошел на фронте годичный стаж командования полком и показал себя как командир полка с самой блестящей стороны. Но вопрос: каким он будет как профессор? – оставался нераскрытым и неясным. Большинство не предполагало, что молодой генерал может быть хорошим преподавателем по такому серьезному предмету, как общая тактика.

Первая лекция.

В аудиторию быстрыми шагами вошел молодой генерал, поднялся на кафедру и поклонился вставшим офицерам. Генерал был в защитной форме, но с серебряными погонами и аксельбантами генерала штаба, с орденом Св. Георгия на груди, при шашке с Георгиевским темляком. Он окинул взглядом своих черных глаз всю аудиторию и сказал: «Прошу сесть, господа офицеры!» Вошел он и произнес первые слова не как «человек науки», а как офицер, начальник. «Игра», «поза» – промелькнула мысль у некоторых слушателей.

В наступившей тишине ровным, твердым и четким голосом генерал Марков начал вступительную к лекции речь:

«Господа! Мне впервые приходится читать лекцию в столь блестящей по заслугам и боевому опыту аудитории. Но господа офицеры! не забудем, что быть может наиболее достойнейшие не здесь, а остались на проволоке!» Короткий поклон и продолжал:

«Я, генерал Марков, приехал к вам с Кавказского фронта. Будем вместе беседовать по тактике. Поменьше зубрежки. Дело – военное, дело – практическое; никаких трафаретов, никаких шаблонов…» И с кафедры сверкала живая мысль, категорически порвавшая со всеми шаблонами прошлого и мятежно устремленная к поискам новых свободных путей.

Первое впечатление: генерал глубоко продумал практику боевой службы; он знает, любит и глубоко понимает свой предмет.