Марков: Наука умирать - [101]
Другого бы послал куда подальше за такую заботу о раненых, а с Деникиным приходится молчать и рассуждать, не отступают ли красные. Да и время поднимать полк.
— Мне пора, Антон Иванович, — четвёртый час. Опять я со своим полком иду выручать армию.
— Я верю в вас, Сергей Леонидович. Армия знает: где Марков — там победа.
— Казармы я возьму. А дальше...
— Полк Казановича атаковал утром. Писарев ранен в ногу. Большевики остановили ураганным огнём. Казанович звонил в штаб и доложил, что без артподготовки казармы не взять.
— Договорюсь со своим Миончинским. Несколько снарядов выпрошу.
— Все артиллеристы хранят неприкосновенный запас шрапнелей для самозащиты.
— На это я не претендую.
— С Богом, Сергей Леонидович. Верю в ваш успех.
Ещё утром Корнилов понял, что задуманное не получилось: не вошёл в город Корниловский Ударный полк с Неженцевым впереди, не встретил его Митрофан Осипович на Соборной площади с оркестром и салютом, не въехал вместе с ним в кубанскую столицу Председатель Государственной думы. Но это не поражение — генерал, прошедший германскую войну, бежавший из плена, привык не падать духом, когда всё получается не так, а выбирать другой вариант, наступать с другого фланга. Теперь, как и в предыдущих боях, после неудачных попыток корниловцев, партизан и юнкеров разбить противника, в сражение вводится Офицерский полк Маркова и обеспечивает победу. И сейчас будет так. Но первым в город войдёт всё же Корниловский полк с Неженцевым впереди.
Вызвал Долинского.
— Виктор Иванович, у меня к вам опять деликатное поручение. Корниловский полк понёс очень большие потери. Участвовать в штурме будет лишь сводная офицерская рота. Надо сделать всё, чтобы сохранить лучших офицеров армии. Согласно приказу рота начинает штурм вместе с другими частями в 17 часов. Да... А сейчас уже почти 16. Вы сейчас едете или, скорее, идёте к подполковнику Неженцеву и передаёте ему моё устное дополнение к приказу: сводная офицерская рота начинает атаковать после взятия 1-м Офицерским полком артиллерийских казарм. С Богом, Виктор Иванович, и пригласите ко мне Деникина и хана Хаджиева.
Вошли приглашённые, и близкий разрыв зашатал штабной домик, за окном летели сучья и комья земли.
— Лавр Георгиевич! — взмолился Деникин. — Умоляю вас немедленно сменить место расположения штаба.
— Я десятый, двадцатый, сотый раз об этом говорю, — присоединился Хаджиев. — Такое место. Высокое. Со всех сторон видно.
— Завтра сменим место, — согласился Корнилов. — Я уже всем обещал. И вам обещаю.
— В Екатеринодар, наверное, будем переезжать, — сказал Хаджиев почти серьёзно. — Вы же видели, Антон Иванович, как отступают красные на левом фланге?
— Действительно отступают? — переспросил Корнилов.
— Некоторые признаки обозначились: много обозов.
— Пойдём посмотрим, — заспешил Корнилов. — Хан, соберите штабных, пройдём вдоль цепей, артиллеристов подбодрим, а то они скучают без снарядов. Антон Иванович, оставайтесь здесь за меня.
В слепящий солнечный день самое жаркое время — три-четыре часа пополудни, а затем незаметно, неожиданно наступает перелом, вдруг появляются ветерок, облака, и вспоминаешь, что ещё не лето, и неизвестно, что за ночь ждёт тебя. В этот неверный момент происходил перелом и в ходе сражения за Екатеринодар. Между четырьмя и пятью часами постепенно затихал артиллерийской огонь красных. Не ослабевал лишь обстрел артиллерийских огневых позиций в лощине. Как раз туда и направлялся генерал Корнилов со свитой. Ближайшей была батарея Миончинского. Оттуда навстречу командующему бежал прапорщик Ларионов, остановился, доложил:
— Ваше превосходительство, подполковник Миончинский приказал мне передать вам, что дальше идти нельзя. Противник ведёт прицельный огонь.
— Хорошо, прапорщик. Передайте подполковнику, что я благодарю его за предупреждение, но мне необходимо лично увидеть обстановку на левом фланге. Связь с Офицерским полком установлена?
— Так точно, ваше превосходительство. И с наблюдательного пункта есть связь и с огневой.
Прапорщик был отпущен на батарею, а побежал — почувствовал дыхание смерти рядом с собой: над спуском в лощину, над кустом шиповника, мимо которого только что он пробежал, злобный град шрапнели ударил по земле, рассыпая песок и камни. От генерала всего шагах в двадцати.
Хаджиев и другие спутники наперебой уговаривали Корнилова вернуться или искать укрытие.
— Всем лечь, а ты, хан, за мной,— приказал он, оглядев их с насмешкой, и не спеша зашагал по тропинке, плавно поднимающейся на холм с редкими кустами шиповника.
Ещё одна шрапнель, и теперь густой град сзади, а с ним и привычно дразнящее смертью посвистывание пуль.
— Давай ляжем, бояр, — уговаривал Хаджиев. — Переждём.
— Кисмет[46], хан. Столько пуль в нас летели, и всё — мимо.
Они стояли на холмике. В бинокль генерал видел суету у Черноморского вокзала, зелёные платформы бронепоезда, цепочкой тянувшиеся к западу вдоль горизонта.
— Огонь ослабевает, и какая-то паника в районе вокзала, — сказал Корнилов. — Обозы, бабы...
— Отступают, бояр. Эвакуируются.
Удивительно тонкий и глубокий роман В. Рынкевича — об ироничном мастере сумрачной поры России, мастере тихих драм и трагедий человеческой жизни, мастере сцены и нового театра. Это роман о любви земной и возвышенной, о жизни и смерти, о судьбах героев литературных и героев реальных — словом, о великом писателе, имя которому Антон Павлович Чехов.
Новый роман современного писателя-историка Владимира Рынкевича посвящён жизни и деятельности одного из лидеров Белого Движения, генерала от инфантерии А.П. Кутепова (1882-1930).
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
Париж, XVII век, времена Людовика Великого. Молодой переплетчик Шарль де Грези изготавливает переплеты из человеческой кожи, хорошо зарабатывает и не знает забот, пока не встречает на своем пути женщину, кожа которой могла бы стать материалом для шедевра, если бы переплетчик не влюбился в нее — живую…Самая удивительная книга XXI столетия в первом издании была переплетена в натуральную кожу, а в ее обложку был вставлен крошечный «автограф» — образец кожи самого Эрика Делайе. Выход сюжета за пределы книжных страниц — интересный ход, но книга стала бестселлером в первую очередь благодаря блестящему исполнению — великолепно рассказанной истории, изящному тексту, ярким героям.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».
Новый роман известного писателя-историка Алексея Шишова посвящён выдающемуся полководцу Первой мировой войны, «зачинателю» Белого движения М. В. Алексееву (1857-1918). Впервые на русском языке подробнейшим образом прослеживается весь жизненный путь генерала от инфантерии Алексеева. Убедительность и достоверность книге придают широко используемые документы: боевые приказы, донесения, выдержки из писем, дневников, газет и многие другие.
Об одном из самых известных деятелей российской истории начала XX в., легендарном «генерале террора» Борисе Савинкове (1879—1925), рассказывает новый роман современного писателя А. Савеличева.
Новый роман современного писателя-историка Валерия Поволяева посвящен беспощадной борьбе, развернувшийся в России в годы Гражданской войны. В центре внимания автора — один из самых известных деятелей Белого движения — генерал-лейтенант В. О. Каппель (1883—1920).
Потомок старинного кого дворянского рода остался в истории XX века как последний Главнокомандующий Вооружёнными Силами Юга России во время Гражданской войны. Роман-хроника современного писателя-историка С. Карпенко повествует о жизни и судьбе одного из лидеров Белого движения, генерала Петра Николаевича Врангеля (1878—1928). Центральное место занимает подробный рассказ о периоде с января 1918 г. по февраль 1919 г.: в это время Врангель вступил в Добровольческую армию, быстро выдвинулся в ряд старших начальников и приобрёл широкую известность в войсках и в тылу.