Маркиза де Помпадур. Три жизни великой куртизанки - [52]

Много лет иезуиты и янсенисты враждовали из-за некоей папской грамоты, провозглашенной равносильной государственному закону. Парламент, находящийся под влиянием янсенистов, отвергал ее. В начале 1752 года архиепископ Парижа Кристоф де Бомон запретил своим священникам причащать тех, кто не имеет документа, подтверждающего полное подчинение папской грамоте. В результате одному государственному советнику было отказано в последнем причастии и его не смогли похоронить на кладбище. Реакция парламента была незамедлительной и решительной — он приказал сжечь распоряжения епископов и именем закона в обязательном порядке причащать всех больных. Более того, любой священник, отказавший в отправлении религиозных обрядов, должен был подвергнуться аресту и наказанию. Кристоф де Бомон отправился к королю, чтобы выразить протест против подобного вмешательства государства в дела церкви, и Людовик XV, проявив неожиданную для него энергию, выслал парламент в Понтуаз, а затем в Суассон.

В то время, когда маркиза де Помпадур начинала свою политическую карьеру, члены парламента, затаившие злобу против духовенства, лишь искали удобного случая для реванша. Фаворитка им поможет! Ведь она атеистка, подруга Вольтера и прочих философов-энциклопедистов…

До поры до времени маркиза не собиралась вмешиваться в эту ссору и, разумеется, никогда не вмешалась бы, если бы не случай исключительно личного свойства. Купив дворец Эвре, она попросила у архиепископа Парижа разрешения отслужить в нем службу. Кристоф де Бомон, выступавший против скандального присутствия фаворитки при дворе и даже открыто призывавший сжечь ее на костре, воспротивился этому. Тогда возмущенная маркиза де Помпадур решила принять сторону парламента и янсенистов.

Как раз в это время какой-то кюре в Сент-Этьене отказал в соборовании одной старой деве. Немедленно отреагировавший парламент попросил Людовика XV вмешаться. Решив воспользоваться этим, маркиза де Помпадур решительно направилась к королю.

— Вы собираетесь вызвать сюда архиепископа Парижа? Но прежде я хотела бы сказать вам пару слов…

«Пара слов» затянулась на несколько часов. Улыбающаяся, завораживающая, очаровательная, она говорила и говорила, и действие ее речи было таково, что как только она закончила, король находился в полной уверенности, что архиепископ — исчадие ада и самое гнусное существо, которое когда-либо рождала земля. Считая именно так, король вызвал Кристофа де Бомона в Версальский дворец. Архиепископ, уверенный в покровительстве Его Величества, прибыл с улыбкой на устах, а вышел совершенно подавленный и с низко опущенной головой. Король по совету маркизы приказал ему незамедлительно покинуть Париж и уехать в Конфлан. Это была ссылка.

Через некоторое время было покончено и со всем иезуитским орденом. Король инстинктивно чувствовал, что уничтожение ордена иезуитов, враждовавшего с парламентом и его фавориткой, но поддерживаемого дофином, означало бы нанесение страшного удара по религии в целом. Как все слабохарактерные люди, он избрал середину и написал в Рим, чтобы спросить главного начальника ордена, не согласится ли он на некоторые изменения устава ордена, на что последний ответил:

«Пусть их совсем не будет».

Глава ордена предпочитал, чтобы здание совершенно разрушилось, нежели вынуть из него хотя бы один камень. И здание разрушилось: в 1762 году парламент утвердил свой приговор, согласно которому общество иезуитов во Франции уничтожалось, иезуитам запрещалось носить орденское платье, жить в повиновении как главе ордена, так и другим своим начальникам, иметь какую бы то ни было с ними переписку, им повелевалось выехать из домов, принадлежавших ордену, им запрещалось жить вместе и занимать какие-либо должности.

* * *

Одержав эту победу и продолжая постигать секретные пружины государственного управления, маркиза де Помпадур стремилась еще более упрочить свое положение. И это ей удалось — в конце концов, она добилась высокого официального положения не только при короле, но и при дворе. Начала она, как мы знаем, с того, что получила титул герцогини, что тем более поразительно, если учитывать ее весьма сомнительное происхождение.

Прусский посол писал по этому поводу своему королю:

«В Королевском совете не принимают ни одного сколько-нибудь значительного решения ни в области внешней, ни внутренней политики, не уведомив ее или не поставив ее заранее в известность».

Действительно, она была в курсе практически всех дел, давала наставления министрам и умело пользовалась своим исключительным положением.

Разумеется, этого ей было мало, и она вернулась к идее стать фрейлиной королевы. Но безбожие ее уже один раз послужило тому препятствием, ведь Мария Лещинская и все ее окружение были существами набожными и очень серьезными. Что ж, на этот раз маркиза де Помпадур решила исповедаться и причаститься по всем правилам.

В течение нескольких месяцев она усиленно штудировала богословские издания, ежедневно выслушивала службу и подолгу оставалась в храме — коленопреклоненная, со скрещенными руками и прикрытым вуалью лицом. Но этой комедии никто не поверил, а один из священников открытым текстом заявил: