Маркиза де Помпадур. Три жизни великой куртизанки - [50]

При этих словах слезы потекли у нее из глаз».

Не видя никакой заинтересованности Людовика XV, маркиза де Помпадур вынуждена была оставить идею обвенчать дочь с графом де Люком.

После этого поражения она переключила свое внимание на герцога де Фронзака, сына герцога де Ришелье. Таким образом она решила окончательно обезоружить этого своего опасного противника. Но герцог, желая сохранить независимость, ответил вежливым отказом, обосновывая его тем, что его сын по линии матери принадлежит Лотарингскому роду, и ему нужно учитывать уже имеющиеся обязательства этой семьи.

Тогда маркиза направила свой взор в сторону другого герцогского рода — де Шольн. Герцог де Шольн дал согласие на союз Александрины со своим сыном, герцогом де Пикиньи. Теперь оставалось лишь дождаться, когда Александрине исполнится тринадцать лет. За свою лояльность по отношению к маркизе отец жениха должен был получить место гувернера при сыне дофина, юном герцоге Бургундском, а мать — место гувернантки у королевских инфантов.

Все было подготовлено как надо, и маркиза де Помпадур была счастлива. Она уже видела свою дочь вошедшей в одну из самых старинных дворянских семей Франции. Александрина будет герцогиней, что еще нужно для полного счастья…

Увы, судьба распорядилась иначе.

После развода с господином д’Этиолем мать определила дочь в один парижский монастырь, часовня которого существует и поныне на пересечении улиц Сент-Онорэ и Камбон. В этом монастыре, считавшемся в то время чуть ли не лучшим женским учебным заведением Франции, девочку содержали как настоящую принцессу. Во всяком случае, отношение к ней ничем не отличалось от отношения к другой маленькой девочке, дочери князя де Субиза, жившей по соседству.

Маркиза де Помпадур хотела, чтобы ее дочь выросла настоящей светской дамой: красивой, образованной, уверенной в себе. В ней она мечтала воплотить все то, чего она сама была лишена в детстве, и чего ей приходилось добиваться с таким трудом. Училась Александрина прекрасно, мать и воспитатели не могли нарадоваться ее успехам. Одного ей не хватало — крепкого здоровья. Впрочем, этим же недостатком отличалась и ее мать.

Как и мать, Александрина постоянно болела. Кончилось все тем, что 14 июня у нее внезапно начались рези в животе (похоже, это был приступ аппендицита, отягощенный перитонитом), и она скончалась прежде, чем мать успела приехать к ней. Королевские врачи ничего не смогли сделать.

Похоронили Александрину в том же склепе церкви Капуцинов на Вандомской площади в Париже, где покоилась ее бабушка Луиза-Мадлен Пуассон.

Маркиза де Помпадур почернела от горя. Смерть дочери потрясла ее до такой степени, что она надолго слегла. Обеспокоенный король часами сидел рядом с ней, не отходя от ее постели ни на минуту. Смерь Александрины стала для маркизы ударом, от которого она никак не могла оправиться.

Мадам дю Оссэ в своих «Мемуарах» писала:

«Увы! Увы! Ее дорогая дочь, ее счастье и надежда, скоропостижно скончалась.

Мадам была неутешна, и нужно отдать должное господину де Мариньи, он тоже испытывал самое настоящее горе. Мадемуазель была прекрасна, как ангел, и предназначена для самой высокой судьбы. Герцогский титул дал бы ей положение, а это, соединившись с богатствами ее матери, сделало бы свое дело. Лишь малый возраст был препятствием к этому.

Не преминули сказать, что девочка была отравлена, подобные версии всегда рождаются на фоне слухов и неосторожных высказываний. Король показал себя очень чувствительным, но больше это относилось к горю мадам, чем к самой смерти ребенка, которого он столько раз ласкал и, казалось, любил».

Английский посол лорд Албемарль, большой друг короля и маркизы де Помпадур, по этому поводу писал:

«Горе, в которое повергло это несчастье бедную мать, почти невыразимо».

Неожиданная смерть единственной дочери привела маркизу, обладавшую в обычных обстоятельствах редкой выдержкой, на грань безумия. Подозревая козни врагов, маркиза потребовала вскрытия, но никаких результатов оно не дало.

Тяжело переживая свое горе, маркиза как никогда раньше остро чувствовала свое одиночество. Ничто вокруг ее не интересовало. Она полностью погрузилась в себя, замкнулась, стала регулярно ходить в церковь на мессы и там подолгу стояла на коленях, погруженная в свои тяжелые мысли. А надо было продолжать оставаться веселой. Этого требовали ее же интересы. Нужно было продолжать дурачиться и носить маску непринужденности, как того требовали негласные правила поведения при дворе. Проблемы там никого не интересовали. Но никаких сил на это у маркизы не было. Тяжелейший душевный кризис даже заставил ее задуматься о возможном удалении от двора.

Она понимала, что теперь у нее нет будущего. Ради чего все усилия? Кому все оставить? Брату? Но тот непременно хотел жениться по любви, и поэтому пока был холостым (он женится лишь после смерти маркизы на Жюли Фийоль, сестре графини де Серан).

В довершение ко всему, дедушка Александрины Франсуа Пуассон, также очень сильно переживавший смерть внучки, умер через десять дней после нее. Официальной причиной смерти была констатирована водянка.