Маркиз де Сад - [117]

Несмотря на визиты юной Мадлен, соглашавшейся на все «фантазии» почтенного либертена, после закрытия театра де Сад резко постарел, стал еще более надменным; если раньше запрет общаться с другими больными приводил его в ярость, теперь он сам не вступал ни с кем в разговоры, ограничиваясь обществом двух по-своему любимых им женщин, лакея для услуг и чтеца: у него сильно сдали глаза, и для чтения газет он нанимал кого-нибудь из служителей Шарантона. По поводу чтецов, лакеев и переписчиков его рукописей у де Сада часто возникали скандалы с дирекцией: и Кульмье, и его преемник были уверены, что маркиз отдавал на переписку вещи безнравственные и опасные, а чтецов и лакеев склонял к оказанию услуг совершенно определенного рода. Судя по значкам, появлявшимся в дневнике де Сада, ему это действительно удавалось. И все же старость приближалась — непреклонная, как сам де Сад. Как писал доктор Рамон, прибывший в Шарантон в ноябре 1814 года в качестве врача-интерна, он ни за что бы не признал в пожилом пациенте автора пресловутых «преступных» сочинений: «Я часто встречал его: шаркающей, тяжелой походкой он одиноко бродил по коридорам, примыкавшим к апартаментам, где он жил. Я никогда не замечал, чтобы он с кем-нибудь разговаривал. Проходя мимо него, я всегда здоровался с ним, но на мое приветствие он отвечал с той убийственно холодной вежливостью, что заставляет выбросить из головы саму мысль о возможности общения. <…> Ничто не могло побудить меня заподозрить в нем автора «Жюстины» и «Жюльетты»; мне он казался всего лишь старым дворянином, надменным и угрюмым».

В силу сложившихся обстоятельств де Саду чаще удавалось удовлетворять свои эротические фантазии на бумаге, нежели в реальной жизни, бумажный эротикой стал неотъемлемой частью его существования, такой же обязательной, как философские рассуждения его персонажей-либертенов. Можно сказать, среди всех его фантазий наиважнейшими были те, которые он извлекал из чернильницы. За время пребывания в Шарантоне де Сад не только завершил конфискованные полицией «Дни в замке Флорбель», но и написал три объемных исторических романа, каждый из которых был примечателен по-своему.

Роман «Маркиза де Ганж» создавался с весны 1807 по осень 1812 года, а затем в течение 1813 года в лавках книгоиздателей без указания имени автора появились два томика исторического сочинения, вдохновленного трагической судьбой Мари-Элизабет де Россан, маркизы де Ганж, злодейски убитой братьями собственного мужа. Столкновение чистой героини с жестокими обстоятельствами иллюстрировало постоянную садическую тему несчастий добродетели, подвергнутой испытаниям и преследованиям. Несмотря на анонимность публикации, авторство де Сада никогда и никем не оспаривалось, к тому же маркиз несколько раз упоминал об этом сочинении в своем дневнике. Даже Клод Арман, всегда стыдившийся отцовских писаний, в письме от 17 ноября 1814 года сообщал отцу, что прочел «Маркизу де Ганж» с «большим удовольствием». «Идеологический» тон романа автор задал уже в предисловии: прославление добродетели и самого Бога. «Разве добрый Господь, принесший себя в жертву ради нас, не страдал больше, чем я? — восклицала благородная маркиза. — Несчастье — это титул, дающий право на благоволение Его; через несчастья Христос стал достойным своего преславного Отца, через несчастья я стану достойной Его неиссякаемых щедрот. О, какое умиротворение вносит в душу святая религия!» Принимая во внимание, что в это время у де Сада была конфискована рукопись «Дней в замке Флорбель», ему просто необходимо было написать нечто такое, что можно было бы предъявить цензорам, дабы ослабить их бдительность. В искренность апологии морали в устах де Сада верилось с трудом, но придраться было не к чему. Используя материалы хроник, излагавших историю убиенной маркизы, де Сад, как некогда в романах о Жюстине, приумножил злоключения своей героини, поместил ряд вставных эпизодов, уже успевших промелькнуть в его сочинениях, но с другими персонажами, и, верный своему кредо, в данном случае совпадавшему с исторической правдой, в конце романа зверски расправился с несчастной героиней: жестокосердые братья мужа заставили ее выпить яд и вдобавок нанесли ей несколько ударов шпагой.

* * *

1 сентября 1812 года де Сад начал работу над «героическим», по его собственному определению, романом под названием «Аделаида Брауншвейгская, принцесса Саксонская», в основу которого, по его утверждению, легли подлинные события, случившиеся в германских княжествах в XI столетии. Большую часть сочинения занимают приключения Аделаиды, супруги принца Фридриха Саксонского, неправедно обвиненной в супружеской измене одним из придворных.

В конце романа интриган разоблачен, Фридрих погибает в поединке, а его вдова уходит в монастырь. Доблесть героини заключается в том, что она добровольно покидает двор, отправляется странствовать и переживает самые разнообразные приключения. В отличие от многострадальной Жюстины Аделаида подвергается испытаниям скорее психологического, нежели физического характера, и хранит верность мужу. Если бы не большой объем, этой истории вполне могло бы найтись место в сборнике «Преступления любви». Ощущение бесплотности героев романа происходит, скорее всего, от того, что написан он был в поистине рекордные сроки — 4 октября того же года де Сад поставил завершающую точку. Затем, по его собственным словам, он за восемь дней выполнил правку, 13 октября начал переписывать труд начисто и завершил работу 21 ноября. 4 декабря он выбросил черновик. Вся работа заняла три месяца и четыре дня. А ведь к этому времени де Саду уже было семьдесят два года!