Маркиз де Сад - [116]
Не получив ответа от императора, де Сад понял: выше обращаться некуда. Вечный бунтарь успокоился, но не смирился. Тем более что в душе его еще пылали отблески пламени скандала, разгоревшегося из-за женитьбы Клода Армана, на которую де Сад долго не давал согласия, опасаясь, что его обманом заставят подписать документ о переводе в другую тюрьму. Когда же выяснилось, что раз де Сад все еще не вычеркнут из списков эмигрантов, то его согласия на брак не требуется вовсе, маркиз в ярости подписал все бумаги.
В сентябре 1808 года Клод Арман де Сад сочетался браком со своей дальней родственницей Габриэль-Лор де Сад д'Эгийер. Несмотря на опасения де Сада, женитьба младшего сына не сказалась на его пенсионе. Напротив, Клод Арман аккуратно вносил платежи и снабжал маркиза деньгами, что не мешало де Саду постоянно быть им недовольным: мысль о том, что семья хочет его разорить, никогда не покидала его, а история с разрешением на брак всколыхнула старые обиды на родственников, «этих Монтреев», к которым он причислял и бывшую супругу, и дочь, и младшего сына. Ни его главного врага, мадам де Монтрей, ни ее мужа к этому времени уже не было в живых.
Продолжение себя де Сад видел только в старшем сыне, хотя отношения их нельзя было назвать безоблачными. Виделись они крайне редко: Луи Мари жил в Париже и занимался всем понемногу — писал, рисовал, играл в карты.
Не пожелав последовать примеру брата, которого он считал великим лицемером, Луи Мари решил вернуться в армию. В январе 1809 года он получил офицерский патент, в июне отправился в Италию к месту расположения своей части и по дороге в Отранто был убит разбойниками. Или все же не разбойниками? Убийцы не взяли ни деньги, ни бумаги — ничего. Получив вместе с известием о гибели сына найденные при нем бумаги, де Сад молча запечатал их в конверт и, быть может, в эту минуту впервые почувствовал, насколько ужасна проповедуемая им философия зла: Луи Мари был убит без видимых причин. Предполагали, что его застрелили мятежники, но, возможно, убийца просто развлекался от скуки. Вполне по де Саду.
Через год де Сада постигла еще одна потеря: в возрасте шестидесяти девяти лет скончалась Рене-Пелажи. Но эту потерю он мог и не заметить: со своей бывшей супругой он не виделся уже двадцать лет и не представлял, ни как она выглядит, ни как ходит, ни как говорит. Место, отведенное прежде Рене-Пелажи, теперь в сердце де Сада прочно занимала Констанс Кене, и он очень боялся ее потерять. Когда Констанс заболела, де Сад приглашал к ней врачей, фиксировал у себя в дневнике состояние ее здоровья, а когда ей становилось лучше, водил гулять в сад. «Я не могу забыть, как в первую неделю своей болезни, — писал он в дневнике, — моя дорогая подруга наговорила мне много резких и душераздирающих слов, от которых я, оставшись один, заливался горючими слезами; однажды, словно в благодарность за мои заботы, она сказала мне: “Так вы хотите, чтобы я жила?” <…> А еще раз, пристально глядя мне в глаза, она произнесла: “Я была уверена, что вы похороните меня… О нет! нет, потому что я последую за тобой”».
Насколько был он искренен в этих строках? Слезы, о которых он пишет, без сомнения, были искренними — ему было жаль и себя, и свою дорогую подругу. Но следовать за ней в могилу он явно не собирался. Эти строки были из его прошлого, когда он часто грозил покончить с собой — сначала из-за того, что его держат взаперти, потом из-за того, что управляющий не шлет ему денег… К счастью, Констанс поправилась, и де Сад, который во всех своих «чудовищных» романах превращал мать в объект ненависти и презрения, в письме к ее сыну Шарлю пропел настоящий гимн матери: «Я часто говорил тебе, что природа лишь один раз дарует нам такого верного друга, как мать, и когда несчастье отбирает ее у нас, ничто в мире не может восполнить нам эту потерю». Виртуозно владея пером, де Сад ради сиюминутной выгоды мог сочинить все, что угодно, даже проповедь в защиту республиканских добродетелей. Но писать Шарлю его никто не заставлял, никаких выгод от этой переписки де Сад не имел, поэтому есть основания полагать, что его похвальные слова были искренними.
Прошлое обступало де Сада со всех сторон. К нему вернулась забытая за годы революции мания «значков», загадочных нумерологических исчислений. В его дневнике стали появляться странные записи: «12-го приходил доктор со своей служанкой, это его 2 [-й] визит, их двое, он говорит о 7 или 8; вот еще та самая 2 с той самой 7, но никаких догадок на этот день». В свое время, получив из Венсена очередное послание с загадочными цифрами, Рене-Пелажи впадала в отчаяние от того, что не понимала их значений, вызывая тем самым гнев супруга. Дневники де Сада читали только полицейские цензоры, и цифровые выкладки не волновали их нисколько, даже когда де Сад принимался подсчитывать время своего заключения, которое он отбывал без вынесения приговора.
Иногда среди цифр появлялись странные значки — кружок, пересеченный по диагонали чертой. Согласно М. Леве-ру, так де Сад обозначал содомизацию, а это означало, что старый либертен по-прежнему не отказывал себе в «фантазиях». Самой большой «фантазией» де Сада стала его нежная дружба с юной Мадлен Леклерк, дочерью шарантонской прачки. Их знакомство состоялось, когда ей было двенадцать, а ему шестьдесят восемь лет. Мать не возражала против общения дочери со старым дворянином — она надеялась, что тот сможет помочь Мадлен сделать карьеру актрисы: де Сад никогда не прерывал контактов с директорами театров и время от времени посылал им свои пьесы. Когда Мадлен подросла, она с разрешения матери вступила с обаятельным старцем в более близкие отношения. И, как в свое время Рене-Пелажи, Мари-Констанс Кене не стала ни возражать, ни препятствовать все еще молодой чувственности своего друга, тем более что в Шарантоне они жили в отдельных комнатах. Участники маленького трио мирно соседствовали друг с другом, и долгими зимними вечерами де Сад мечтал, как он, выйдя на свободу, поселится вместе с обеими женщинами и все трое будут счастливы; ни Мадлен, ни Констанс ему не противоречили. Констанс понимала, что это последняя причуда ее друга, Мадлен попала под «скромное очарование аристократии» — де Сад умел быть любезным собеседником. К тому же беседы и «уроки» почтенного аристократа всегда сопровождались денежными дарами. Все визиты Мадлен, ее настроение, ее разговоры де Сад тщательно фиксировал в своем дневнике.

Джакомо Джироламо Казанова вошел в историю как великий любовник. Вечный странник, авантюрист, игрок, алхимик, тайный агент, писатель. переводчик, журналист — каких только занятий он не перепробовал! Но чем бы он ни занимался, на первом месте у него всегда стояли женщины. Подчинив всю свою жизнь стремлению к наслаждению, возведенному галантным XVIII веком до уровня философии. Казанова сделал любовь высшим смыслом своего существования.Несмотря на знакомство с монархами и знаменитостями, на переписку с просвещеннейшими людьми своего времени, известность пришла к Казанове только посмертно — после публикации его «Мемуаров», написанных в преклонные годы, когда, не в силах одерживать новые любовные победы, он скрашивал свой досуг воспоминаниями.

Масон, пророк и вызыватель духов, этот сицилиец, чье настоящее имя Джузеппе Бальзамо, обладал поистине неистощимой изобретательностью и незаурядными гипнотическими способностями, позволившими ему заморочить голову едва ли не всей просвещенной Европе. Но, уверовав в свою звезду, Калиостро не заметил, как стал разменной монетой в политических играх сильных мира сего, напуганных французской революцией. Пышный шлейф слухов, сопровождавший каждый шаг Калиостро, уже при жизни превратил его в личность загадочную, ставшую неистощимым источником вдохновения для писателей, поэтов, мистиков и оккультистов.

Мария Антуанетта (1755—1793), королева Франции, гильотинированная революционным французским народом. Известная своей любовью к нарядам и легкомысленным заявлением «Если у народа нет хлеба, пусть ест пирожные», она в разное время вызывала то ненависть, то неуемные хвалы. В настоящей книге автор, не осуждая и не восхваляя свою героиню, показывает ее не с позиций политической истории, а в контексте окружавшей ее повседневности, такой, какой видели ее современники — те, кто любил ее, и те, кто старался ее использовать или погубить.

Жизнеописание Шарлотты Корде — это лишь маленькая часть истории Великой французской революции, где политика, этика, мораль и чувства, сплетенные воедино, получили трагическую развязку. Шарлотта Корде, разделявшая взгляды жирондистов, считала лидера якобинцев Марата главным виновником разгоревшейся гражданской войны. Решив спасти Францию ценой собственной жизни, она проникла в дом к Марату и заколола его ножом. Однако последствия этого поступка оказались совершенно иными, чем те, на которые она рассчитывала, — террор в стране был объявлен государственной политикой.

Робеспьер, чье имя прочно связано с Великой французской революцией, всегда был и остается человеком-загадкой. Посвятив всего себя защите интересов народа, он в результате превратился в палача этого народа. Начав свою политическую карьеру с требований равноправия граждан и отмены смертной казни, завершил ее делением граждан на «добродетельных» и «злых» и введением массового террора. Его обожали и ненавидели, его жизнь превратили в легенду: одни — в «золотую», о великом борце за свободу и счастье народа; другие — в «черную», о диктаторе, рвущемся к власти буквально по головам своих соратников.

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.

Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.

Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.