Марийские народные сказки - [13]

— Солнце! — за всех ответила Пеналче-Замараш-ка. — Луга, леса, реки и озера! Свобода и человек любимый — вот что нам надо!

— О-о! Да вы тут, видать, сговорились. Это все ты, Замарашка, мутишь воду. Так знайте все: ваше солнце, леса, луга, реки и озера, ваш человек любимый — наш повелитель, всемогущий Аждага! Вы самые счастливые девушки на свете — вы жены его. Сегодня, сейчас вы идете к нему!

— Сжальтесь над ними, добрый волшебник, не отдавайте жадному дракону, — взмолились Пайберде и Унави…

— А вас, дохлые сморчки, никто не спрашивает! Вон отсюда!

Мужичок-с-локоток вдруг завертелся волчком все быстрее и быстрее, девушки тоже начали кружиться вокруг него. Неожиданно все двери распахнулись — и Мужичок-с-локоток вылетел вместе с тремя пленницами неизвестно куда…

В это время к золотому дворцу Аждаги подходили охотник, кузнец и Ненчык-патыр. Вдруг они заметили, что из ворот дворца вылетел черный смерч. Смерч быстро приближался, мгновение — и он пронесся мимо них в сторону мерцающего вдали озера.

— Что это такое? — удивился Пюнче-патыр.

— Какой-то вихрь пролетел, — сказал Кюртне-патыр.

— А мне показалось, что из этого облачка кто-то звал на помощь. Наверное, это Пеналче-Замарашку и стариков моих колдун понес к дракону, — сказал Ненчык* патыр, и все трое богатырей устремились туда, куда полетел смерч.

— Ненчык! Ненчык! Сыночек мой! — услышали они из дворцовых ворот крики.

Все обернулись, Ненчык-патыр узнал своих родителей, подбежал, крепко обнял их, поцеловал и снова рванулся в сторону озера.

— Сыночек, не ходите туда! Там дракон. Его победить никто не может — он каждое утро пьет в своем погребе живую воду. Пока мы все живы и здоровы, надо спасаться.

— Нет, дорогие мои! В родных илемах мы так и живем, не выручая друг друга. Вот и подстерегают нас зло и беда поодиночке. Вот и не выходим мы из нужды. Я походил но белу свету и понял, что никогда ближнего не надо оставлять в беде. Кто со мной идет на злого дракона?

— Я! — крикнул Кюртне-патыр.

— Я тоже! — шагнул вперед Пюнче-патыр. — Только не мотает перед боем очистить погребок Аждаги с колдовским напитком.

— О-о, дети мои, — сокрушенно махнул рукой Пайберде. — Вход в тот погреб прикрыт огромной скалой, которую только сам дракон может отодвинуть…

Пайберде показал эту скалу, но Ненчык-патыр не смог отодвинуть ее. Не смогли это сделать и трое богатырей вместе, только немного сдвинули с места. Тогда Пайберде и Унави тоже уперлись плечами, а старик еще и скомандовал:

— P-раз! Два! Три-и — взяли!

Скала с глухим скрежетом отодвинулась, и все трое вошли в мрачный погреб. Пайберде зачерпнул ковшом из огромной бочки, выпил и сказал:

— Вот это да! Я стал такой же сильный, как и в свои молодые годы!

Потом выпили все остальные — и, как на крыльях, устремились в сторону озера выручать Пеналче-Замарашку и ее подруг.

Дракон отдыхал на берегу подземного озера под огромным развесистым дубом. Он разнежился на травке и задремал. Его разбудил черный вихрь, что остановился у дуба, постепенно замедляя круговые движения. Перед Аждагой предстал Мужичок-с-локоток, а три девушки упали на траву.

Средняя голова разбудила две боковые, Аждага сладко зевнул, чуть-чуть не втянув в свою пасть колдуна. Тот, обезумев от страха, вскрикнул, окончательно разбудив дракона.

— Где же твои красавицы? — строго спросил Аждага. — Не эти ли дохлые мухи на траве?

— Что вы, мой повелитель? Они просто закружились, — суетился Мужичок-с-локоток около пленниц, хлопая их по щекам. — И здоровые они, как изволите сами сейчас увидеть, и ядреные, и крепкие — как спелый орех.

— Хорошо-хорошо, но мне не нужны бесчувственнее твари, — Аждага опять зевнул с намерением проглотить Мужичка-с-локоток, но тот держал ухо востро и так проворно отпрянул в сторону, что даже рассмешил Аждагу.

Нетерпение брало свое, и дракон снова грозно спросил:

— Что-то жены мои не оживают долго. С ними надо было обращаться понежнее! Ты убил их, о подлый карлик! Да я раздавлю тебя, как лягушку!

— Не гневайтесь, мой повелитель, — упал на колени Мужичок-с-локоток. — Есть еще средство…

— Говори, какое же это средство? — нетерпеливо заскрежетал зубами дракон.

— Их может разбудить ласковое слово доброго человека.

— Го-го-го-го! Не ты ли этот добрый человек? — съязвил Аждага.

— Нет!

— Может быть, таким человеком ты считаешь меня?

Колдун засмеялся и, словно бросаясь в омут, проговорил робко:

— Нет, мой повелитель…

— То-то же! — внушительно сказал дракон. — Но где же мы найдем добрых людей?

— А их и не надо искать, они сами пришли! — сказал Ненчык-патыр. И дракон, и колдун увидели грех богатырей, Пайберде и Унави.

— Все в ноги поклонитесь! — закричал Мужичок-с-локоток, радуясь, что гнев дракона перейдет на незваных гостей.

— От твоего крика, подлый карлик, наши спины не согнутся! — гордо сказал Пюнче-патыр.

— Уж кто-кто, а ты молчал бы, хилый охотник, — с презрением прошипел колдун. — Или забыл, как барахтался под углом своего собственного дома?

— И он не забыл, и я не забыл! — выступил вперед Кюртне-патыр.

— Сегодня мы рассчитаемся с тобой за всех, и за все. Теперь ты не будешь воровать на земле юных дочерей и уводить в рабство братьев и отцов наших…