Мария Антуанетта - [5]
19 апреля 1770 года в шесть часов вечера под готическими сводами венского монастыря августинцев папский нунций монсеньор Висконти совершил брачный обряд «по доверенности», соединивший австрийскую эрцгерцогиню с дофином Франции, и благословил обручальные кольца. Дофина представлял брат невесты, эрцгерцог Фердинанд; невеста, в длинном платье из серебряной парчи, трепетала от восторга: никогда еще на нее не было устремлено столько восхищенных взоров! На следующий день канцлер Кауниц лично продиктовал «мадам дофине» ее первое письмо французскому королю. «Государю брату[3] моему и дорогому дедушке…» — старательно выводила девочка.
21 апреля, в половине десятого утра, Мария Антуанетта, заливаясь слезами, покидала Вену. Для путешествия Людовик XV прислал невестке два роскошных экипажа: один, обитый синим бархатом, был расписан символами четырех стихий, а другой, обитый бархатом малиновым, — картинами четырех времен года. Как свидетельствует Йозеф Вебер, молочный брат Марии Антуанетты, при расставании плакали все — и императрица, и жители Вены, словно провожали не парадную карету дофины Франции, а похоронные дроги. Императрица снабдила дочь подробнейшей инструкцией, озаглавленной «Рекомендации для ежемесячного прочтения». Вот несколько выдержек из этих «Рекомендаций»: «Пробудившись, без промедления встаньте и, опустившись на колени, прочтите утреннюю молитву, а затем не менее четверти часа посвятите душеспасительному чтению, ибо все зависит от правильного начала дня и тех желаний, с коими вы день начинаете. <…> Читайте только те книги, которые одобрит ваш исповедник: сие правило необходимо соблюдать, ибо во Франции даже почтенные познавательные сочинения могут содержать нападки на религию и нравственность. <…> Не стыдитесь у всех спрашивать совета и не принимайте самостоятельных решений…» Действительно ли императрица опасалась, что ее младшая дочь начнет совершать необдуманные поступки или хотела сделать ее послушной исполнительницей воли венского двора, своего рода агентом австрийского влияния при дворе давнего врага и недавнего друга? Судя по тому, каким всепроникающим вниманием окружит Марию Антуанетту граф Мерси, как будет сообщать императрице мельчайшие (в том числе интимные) подробности ее жизни, политические цели брака Бурбонов с Габсбургами всегда будут стоять на первом месте. Письма, касающиеся дофины, а потом и королевы Франции, Мерси будет помечать словами tibi soli (для одной тебя) и отсылать императрице со специальным курьером.
Первой остановкой свадебного каравана стало бенедиктинское аббатство в Мельке, где Марию Антуанетту встретил ее брат Иосиф. Вечер прошел уныло: несколько учеников дурными голосами в сопровождении игравшего вразнобой оркестра исполнили скучную оперу, которую сонная принцесса слушала вполуха: предшествующая неделя, насыщенная многолюдными торжествами, утомила ее. Утром, подставив брату щеку для поцелуя и подхватив любимого мопса, Мария Антуанетта с тяжелым сердцем села в карету. По дороге заморосило, а когда караван прибыл в Линц, небо окончательно затянуло, и дождь полил как из ведра. Принцессе очень хотелось приказать повернуть назад, в Вену, но она понимала, что это невозможно: многочисленная свита из знатных и почтенных князей и графов ни за что бы не позволила исполнить подобный приказ — даже если бы она осмелилась его отдать. Путешествие продолжалось. Везде — в Аугсбурге, Гюнцбурге, Ридлингене — жители с восторгом встречали, принимали и провожали принцессу, восхваляя ее добродетели и сравнивая ее красоту с красотой юных богинь Олимпа.
Утром 7 мая состоялась долгожданная передача невесты, точнее дофины, французской стороне. Чтобы не нарушать государственного паритета, для торжественной церемонии избрали островок на Рейне, возле крохотного городка Кель, откуда рукой подать до Страсбурга, первого французского города, которому выпала честь приветствовать новую дофину.
На этом удобном для вручения немецких невест островке (предыдущую дофину также передавали на этом острове) соорудили большой павильон, состоявший из двух больших залов — австрийского и французского, и маленького срединного, где должна была состояться собственно передача. Обстановку для залов собирали буквально «с миру по нитке» — из университета, из муниципалитета и даже из дворца епископа, откуда, в частности, привезли гобелены, на которых, по словам студента Гёте, допущенного осмотреть павильон, была изображена трагическая история Язона, Креузы и Медеи — кровавая свадьба и гибель сыновей Язона. К счастью, Мария Антуанетта была не сильна в мифологии, а потому, поглощенная сложной церемонией, не обратила внимания на рисунки на стенах. Хотя имеются и иные версии. По словам баронессы Оберкирх (в девичестве Луиза Вальднер фон Фрейндштейн), увидев гобелены с Медеей и Язоном, Мария Антуанетта сказала своей немецкой горничной: «Ах, какое мрачное предзнаменование».
Ритуал передачи австрийской эрцгерцогини французской стороне включал в себя подписание соответствующего документа, вокруг которого немедленно разгорелся яростный спор: подпись какой стороны должна стоять первой? После долгих препирательств решили, что во французском варианте документ первыми подпишут французы, а в немецком — австрийцы. Согласно ритуалу передачи дофину освобождали от всего австрийского, включая чулки и рубашку, и облачали во все французское. Ее провели в срединный зал, где, испуганно глядя на сновавших вокруг нее женщин, она застыла, крепко прижав к груди мопса, и молча позволила переодеть себя. Она впервые подвергалась процедуре публичного переодевания. Когда наконец процедура завершилась, чьи-то властные руки отобрали у нее собачку: строгий ритуал не дозволял оставить даже домашнего любимца, ибо тот был австрийского происхождения. Пройдет некоторое время, и Мерси выпишет в Версаль собак дофины, включая крупного боксера, но потом пожалеет об этом, ибо, по его мнению, они отвлекали Марию Антуанетту от серьезных дел.
Джакомо Джироламо Казанова вошел в историю как великий любовник. Вечный странник, авантюрист, игрок, алхимик, тайный агент, писатель. переводчик, журналист — каких только занятий он не перепробовал! Но чем бы он ни занимался, на первом месте у него всегда стояли женщины. Подчинив всю свою жизнь стремлению к наслаждению, возведенному галантным XVIII веком до уровня философии. Казанова сделал любовь высшим смыслом своего существования.Несмотря на знакомство с монархами и знаменитостями, на переписку с просвещеннейшими людьми своего времени, известность пришла к Казанове только посмертно — после публикации его «Мемуаров», написанных в преклонные годы, когда, не в силах одерживать новые любовные победы, он скрашивал свой досуг воспоминаниями.
Масон, пророк и вызыватель духов, этот сицилиец, чье настоящее имя Джузеппе Бальзамо, обладал поистине неистощимой изобретательностью и незаурядными гипнотическими способностями, позволившими ему заморочить голову едва ли не всей просвещенной Европе. Но, уверовав в свою звезду, Калиостро не заметил, как стал разменной монетой в политических играх сильных мира сего, напуганных французской революцией. Пышный шлейф слухов, сопровождавший каждый шаг Калиостро, уже при жизни превратил его в личность загадочную, ставшую неистощимым источником вдохновения для писателей, поэтов, мистиков и оккультистов.
Жизнеописание Шарлотты Корде — это лишь маленькая часть истории Великой французской революции, где политика, этика, мораль и чувства, сплетенные воедино, получили трагическую развязку. Шарлотта Корде, разделявшая взгляды жирондистов, считала лидера якобинцев Марата главным виновником разгоревшейся гражданской войны. Решив спасти Францию ценой собственной жизни, она проникла в дом к Марату и заколола его ножом. Однако последствия этого поступка оказались совершенно иными, чем те, на которые она рассчитывала, — террор в стране был объявлен государственной политикой.
Произведения маркиза де Сада всегда воспринимались неоднозначно, вызывая у читателей то ужас, то восхищение, его сочинения проделали головокружительный взлет от томиков, читаемых украдкой, до солидных академических изданий. XVIII век считал его непристойным писателем, автором гнусных порнографических романов, названных «эталоном безобразия», XIX век снисходительно отнес его сочинения к области литературных курьезов, но век XX, радикально изменив отношение к маркизу, отвел ему достойное место в литературе эпохи Просвещения.
Робеспьер, чье имя прочно связано с Великой французской революцией, всегда был и остается человеком-загадкой. Посвятив всего себя защите интересов народа, он в результате превратился в палача этого народа. Начав свою политическую карьеру с требований равноправия граждан и отмены смертной казни, завершил ее делением граждан на «добродетельных» и «злых» и введением массового террора. Его обожали и ненавидели, его жизнь превратили в легенду: одни — в «золотую», о великом борце за свободу и счастье народа; другие — в «черную», о диктаторе, рвущемся к власти буквально по головам своих соратников.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.