Мария-Антуанетта - [57]

Незадолго до смерти, Мария-Терезия написала личное письмо королеве Франции. Последнее письмо своей дочери, датированное третьим ноября. Послание, как всегда, было коротким, но очень проникновенным. Оно словно вдохновляло принцессу к жизни во имя памяти матери, несмотря на «опустошенность и тоску», которую она испытывала, ибо «мелкие неприятности могут стать большой бедой, особенно в той стране, где правят легкомыслие и безрассудство», — добавляла мать. В который раз она настаивала, чтобы молодая своенравная женщина выполняла свой долг перед супругом. «Уже очень давно мы с мужем не спим вместе, — сообщала та легкомысленно. — Я думаю, что моя дорогая матушка об этом знает. Приличия, которые должны соблюдаться между мужем и женой, могут заставить короля изменить положение, однако я не считаю своим долгом напоминать ему об этом». Мария-Терезия подозревала, что королева сама хотела этого разделения. «Я не могу считать нормальным то, о чем Вы мне пишите, — так отвечала мать. — Мне бы очень хотелось, чтобы Вы были немкой хотя бы для того, чтобы понять истинный долг женщины». Так вот, чтобы исполнить последнюю волю матери, Мария-Антуанетта сближается с мужем. В итоге, в конце февраля 1781 года она почувствовала признаки новой беременности. Вскоре всякие сомнения отпали. Королева надеялась к следующему октябрю подарить Бурбонам наследника престола.

Шок, причиной которого была смерть императрицы, казалось, вернул Марии-Антуанетте покорность и послушание по отношению к Мерси, который старался воспользоваться счастливым мгновением. Иосиф II и Кауниц также решили убедиться в надежности альянса, и послу было поручено напомнить королеве, что она «залог» этого союза. «Скажите мне, что я должна делать, и я обещаю вам, что сделаю это», — заявила она Мерси, который начал с того, что попросил ее подготовить преемника для Морепа. «Как мне найти того, кто подходил бы нам? Подыщите его, а я поддержу ваше предложение», — заявила она. Несмотря на проявление доброй воли, Мерси не торопился действовать. Он слишком хорошо знал ветреность королевы, ее легкомыслие и очень боялся «быть обыгранным ее приближенными. […] Когда хитрое и лживое окружение наступало ей на пятки, […], у нее совершенно опускались руки относительно альянса», — жаловался Кауниц.

Убежденная и вдохновленная наставлениями Мерси, Мария-Антуанетта желала лишь одного — трудиться на благо Франции и Австрии. Ради этого она предприняла самые решительные шаги, поговорив с королем и Верженом. Опасаясь непредсказуемых выпадов королевы, которая часто вела себя, как эрцгерцогиня Австрии, министр решил вести себя крайне осторожно, возлагая всю ответственность на Морепа. «Король провел Совет, которым он пользовался в исключительных случаях и который часто его уговаривал не прислушиваться к моим просьбам», — заявил он молодой женщине. Используя все свое обаяние, на которое она была способна, ей удалось уговорить мужа решить вопрос с войной. Он признался ей в том, что не совсем доверяет австрийскому посредничеству, опасаясь, что оно будет полезным скорее для Англии, нежели для Франции. Мария-Антуанетта немедленно сообщила Мерси о тайном разговоре с королем. Даже если ее вмешательства и не приводили к желаемому результату, то она все равно продолжала защищать интересы брата, а не мужа. По наивности, а может, и по глупости.

Когда в Вене узнали о ее беременности, император, канцлер и посол вновь обрели надежду влиять на французскую политику. «Итак, теперь остается лишь управлять им через Ее Величество, которую нужно научить пользоваться этим доверием не только сейчас, но и в будущем», — писал Мерси императору. В течение следующих недель Иосиф несколько раз писал своей сестре. В этой переписке он не раз упоминал о важнейших дипломатических вопросах. К сожалению, письма, которые смогли бы внести ясность в политические отношения брата и сестры, были утеряны.

Иосиф решил отправиться в Версаль. Королева была счастлива, узнав о планах своего брата. Министры же, наоборот, очень опасались этого визита. Для Мерси приезд его государя был большим облегчением. Иосиф II собирался поддержать действия посла по отношению к Марии-Антуанетте, что значительно облегчало его задачу. Только император мог внушить королеве «настоящее уважение, […] будь то в личных вопросах, либо в вопросах управления государством, на которые следовало бы обратить особое внимание». Вся радость от встречи с братом после шести дней траура выразилась в долгом разговоре с глазу на глаз. Как и в прошлый приезд, Иосиф проводил время, беседуя с сестрой и наслаждаясь нежным теплом летнего солнца. Одетая в белое открытое платье с муслиновым голубым поясом, без украшений, королева, чья фигура заметно изменилась вследствие беременности, прогуливалась по аллеям садов Трианона под руку со своим братом, доверяя ему все свои тайны и переживания. Император проникновенно отвечал сестре, что-то советовал по поводу ее личной жизни и отношений с мужем. Однако нам мало что известно об этих разговорах.

Спустя несколько лет Иосиф делает довольно ясный намек, вспоминая семейство Полиньяк и окружение королевы.