Марионетка - [24]

Я подозвал бармена, повторил свой заказ. Оставил напитки на столике. Потом прошел мимо девушки, даже не взглянув на нее, как человек, погруженный в свои мысли, и вышел через главный вход на улицу. Со Штраусом было покончено, но неутомимый старик наигрывал шотландскую песенку «Прекрасные берега Лех Ломонда». Если бы он решился сделать это в Глазго на улице Согихолл, то через несколько минут от него и его шарманки не осталось бы и следа. Юные

повесы куда-то исчезли: то ли они были настроены антишотландски, то ли наоборот — прошотландски. Как мне удалось выяснить позднее, причина их отсутствия была несколько инощ Все говорило об этом, но тогда я ничего не заметил. В результате чего несколько людей поплатились жизнью.

Старик с удивлением посмотрел на меня:

— Господин говорил, что собирается...

— Да, я был в опере. Примадонна взяла «ми» слишком высоко, и ей стало плохо.— Я похлопал его по плечу.— Сейчас я намерен дойти до телефонной будки.

Я вошел в будку телефона-автомата и позвонил девушкам. Мне пришлось довольно долго ждать, прежде чем нас соединили. Потом я услышал раздраженный голос Белинды.

— Кто говорит?

— Шерман. Прошу вас немедленно прийти ко мне

в отель!

— Но я сейчас принимаю ванну! — возразила: Белинда.

— Вы достаточно чистая для той грязной работы, которая предстоит вам и Мэгги.

— Мэгги уже спит!

— Если не хотите нести ее на руках, то разбудите.— Судя по наступившему молчанию, Белинда обиделась.— Жду вас через десять минут. Будьте на улице ярдах в двадцати от моего отеля.

— Дождь льет как из ведра,— жалобно сказала она.

— Для агентов не существует дождливой погоды. Вскоре из отеля выйдет девушка: блондинка, вашего роста и возраста, с такой же отличной фигурой.

— В Амстердаме десятки тысяч таких девушек...

— Возможно. Но эта — красавица. Конечно, не такая красавица, как вы, но все же... Она в зеленом костюме с зеленым зонтиком. Аромат ее духов похож на сандаловое дерево. Слева, на виске, у нее хорошо загримированная ссадина, которой я наградил ее вчера в аэропорту.

— Вы еще ни разу не говорили мне, что нападаете на девушек!

— Не могу же я помнить все мелочи. Вы должны проследить за ней. Если она войдет в какой-нибудь дом, пусть одна из вас останется там, а другая придет

—

ко мне. Нет, сюда вам лучше не приходить. Вам это хорошо известно! Буду ждать кого-то из вас у кабачка «Старый Билл», на углу Рембрандтсплейн.

Когда я вернулся в бар, девушка в зеленом костюме все еще сидела за столиком. Я попросил принести мне бумагу и разложил листы на столике, где оставил свои напитки, таким образом, чтобы девушка видела, что я чем-то занимаюсь, а я видел ее.

Достав из бумажника счет за вчерашний обед, я положил его перед собой и начал что-то писать. Через некоторое время я недовольно отложил ручку и, скомкав бумагу, бросил ее в мусорную корзинку. Такой маневр проделал несколько раз. Потом опустил голову на руки, закрыл глаза, делая вид, что задумался. Спешить мне было некуда, хоть я и просил Белинду быть через десять минут, но она наверняка не успеет за такой короткий срок одеться, разбудить Мэгги и вместе с ней прийти к кабачку. Если я ошибаюсь, значит совсем не знаю женщин. Потом я снова начал писать, комкать и выбрасывать один лист за другим. На это ушло минут двадцать. Допив напитки, я встал, попрощался с барменом и вышел. Остановившись за красной плюшевой портьерой, отделяющей бар от холла, я осторожно заглянул внутрь бара. Девушка встала, заказала что-то у стойки и затем села спиной ко мне на кресло, которое я только что освободил. Она вроде бы рассеянно оглянулась, но я знал: она проверяет, нет ли за ней слежки. Потом, как бы невзначай, она протянула руку к мусорной корзине и украдкой вытащила из нее лежащий сверху лист бумаги. В тот момент, когда я, неслышно ступая, подошел к ее стулу, она была занята тем, что разглаживала мой листок. Я видел ее лицо в профиль: на нем было какое-то застывшее выражение. Мне удалось разглядеть написанное: «Только очень любопытные девушки суют свой нос в мусорные корзины».

— На всех остальных листках вы найдете то же самое секретное сообщение, мисс Лемэй. Добрый вечер!

Она резко оглянулась. Грим был наложен довольно умело, но слой пудры не мог спрятать вспыхнувшего на ее щеках румянца.

— Как прелестно вы краснеете!

— Простите, я не говорю по-английски.

—

Я осторожно прикоснулся пальцем к ссадине на ее виске и сказал:

— Неужели вы потеряли память от удара? Надеюсь, это ненадолго. Как ваша голова, мисс Лемэй?

— Извините, я...

— Да, да. Я помню: вы не говорите по-английски. Это я уже слышал. Но вы ведь неплохо понимаете этот язык. Особенно на бумаге. Весьма трогательно было наблюдать, как вы покраснели, когда прочли мои слова.

Смущенная мисс Лемэй резко поднялась и скомкала листок бумаги. Сомнений не оставалось: она на стороне злоумышленников. Именно поэтому она и попыталась загородить мне дорогу в аэропорту. И все же я вдруг почувствовал к ней острую жалость. Девушка казалась растерянной и беспомощной. Правда, вполне возможно, что она просто отличная актриса. Вместе с тем талантливые актрисы сколачивают состояние на сцене или в кино. По какой-то непонятной причине я вдруг подумал о Белинде...