Марионетка - [13]

Я осмотрел его карманы и нашел там множество занятных предметов, из которых меня особенно заинтересовали коробка, наполовину наполненная сигаретами с марихуаной, сделанными вручную, и несколько листов бумаги. На одном из них были напечатаны буквы и цифры: МОО 144, а на другом только числа: 910020 и 2789. Мне они ни о чем не говорили. Я знал только одно: если бы эти цифры не имели для коридорного никакого значения, то он не держал бы их при себе. Я спрятал бумаги в свой тайник — тот же портной вшил внутрь правой брючины, чуть выше щиколотки, маленький карманчик.

Уничтожив следы драки, я взял пистолет убитого, вышел на балкон и, перегнувшись через перила, забросил его на крышу.

Снова вернулся в номер, спустил в унитаз окурок сигареты, вымыл пепельницу и раскрыл окна и дверь на балкон, чтобы побыстрее выветрился отвратительный запах марихуаны. Затем выволок труп в прихожую и приоткрыл дверь номера.

В коридоре никого не было. Я прислушался. Царила полная тишина. Выйдя из номера, подошел к лифту, нажал на кнопку и подождал, пока он подойдет. Двери лифта открылись, но когда они начали закрываться, я придержал их и засунул в щель спичечный коробок, чтобы никто не мог вызвать лифт. Затем вернулся в номер, подтащил труп к лифту, раздвинул двери

и бесцеремонно впихнул труп в кабину. Двери лифта захлопнулись, но он остался на месте. Его никто не вызывал в эту минуту.

Я запер дверь отмычкой, никем не замеченный спустился по пожарной лестнице и направился к главному входу в отель. Шарманщик, как всегда, был на своем посту. На этот раз улицу оглашали мелодии из Верди, такие же фальшивые, как и фрагменты Пятой симфонии Бетховена.

Старик стоял, повернувшись ко мне спиной. Я бросил в его банку гульден. Он обернулся, чтобы поблагодарить, и уже раздвинул губы в беззубой улыбке, но, обернувшись, увидел, что это я, и челюсть его отвисла: он был в самом низу иерархии, и никто не потрудился проинформировать его, что Шерман приступил к действиям. Я подружески улыбнулся старику и прошел в холл.

За столом регистрации, отвернувшись, сидел администратор. Рядом сновало несколько служащих в ливреях.

— Дайте, пожалуйста, ключ от 616-го,— громко сказал я.

Администратор обернулся, брови его удивленно поползли вверх, и одарив меня сердечной крокодильей улыбкой, он сказал:

— Мистер Шерман? А я думал, вы у себя в номере.

— Решил согласно старому английскому обычаю совершить моцион перед ужином. Привычка — вторая натура...

— Понимаю, понимаю...—Он криво улыбнулся, словно увидев в этом обычае нечто предосудительное. Затем лицо его приняло озадаченное и фальшивое выражение.

— А я и не заметил, как вы уходили.

— Мне кажется, от администратора нельзя требовать, чтобы он обращал внимание на каждого постояльца!

Я ответил ему такой же фальшивой улыбкой, взял ключ от номера и пошел к лифтам. Не успел я сделать несколько шагов, как холл огласился пронзительным криком. Затем на мгновение наступила тишина, женщина, которая кричала, перевела дух и снова разразилась криками. Это была немолодая особа в яркой одежде. Она вполне могла сойти за меткую карикатуру на американскую туристку за границей. Рот женщины был широко открыт и напоминал букву «О», глаза были похожи на блюдца. Стоявший рядом толстый

господин в полотняном костюме пытался успокоить ее, но, казалось, сам он тоже был не в лучшей форме, и голос его срывался на крик.

Администратор промчался мимо меня, а я на некотором расстоянии последовал за ним. Когда я подоспел к лифту, он уже стоял на коленях перед трупом коридорного.

— Что с ним? Он потерял сознание?

— Посмотрите на его шею. Он мертв,— злобно уставился на меня администратор.

— Похоже, вы правы.— Я наклонился и внимательно посмотрел на коридорного.— Мне сдается, что я уже где-то видел этого человека.

— Это дежурный с вашего этажа,— прошипел администратор, почти не разжимая губ.

— Да, припоминаю. Наверное, именно там я и видел его. Погибнуть в расцвете лет...— я покачал головой.— Будьте добры, скажите, как пройти в ресторан?

' Он пробормотал что-то неразборчивое. Было такое впечатление, что у него отнялся язык.

— Я понимаю, вы очень расстроены. Не беспокойтесь: найду дорогу сам.

Владельцы отеля «Эксельсиор» уверяют, что это самый лучший ресторан в Голландии. Обед действительно был великолепен: от черной икры до ранней земляники. Интересно, подумал я, в какую статью расходов занести его: в расходы на развлечения или на подкупы. На мгновение я испытал чувство вины перед Мэгги и Белиндой. Но что поделаешь, такова уж наша профессия. Я сидел на красном плюшевом удобном диванчике, откинувшись на спинку. Потом поднял стакан с бренди, сказал:

— За Амстердам!

— Да, за Амстердам! — повторил заместитель начальника городской полиции полковник Ваи де Грааф. Минут пять назад он без приглашения подсел ко мне и расположился в широком кресле, в котором едва умещался. Полковник был грузным человеком среднего роста с широкими плечами, седыми, отливающими стальным блеском волосами и морщинистым* загорелым лицом. При взгляде на него было ясно, что перед вами представитель власти, компетентный и пользующийся уважением.