Марина Цветаева — Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой. 1916—1925 - [48]
Друзья эти — старички, муж и жена, откуда-то с юга (вроде с Киева), встретились с Добровыми через 20 лет. Они самые первые пациенты доктора Филиппа Александровича Доброва — милые, милые, похожие друг на друга, грустно почему-то и тепло на сердце и в доме всем стало, как если бы в гости пришли Афанасий Иванович с Пульхерией Ивановной или Филемон и Бавкида[243].
Михаила Владимировича заставили смотреть в окно, пока переодевалась Вавочка и причесывалась я. Потом заметили стеариновое пятно на суконном черном сарафане Вавочки. «Вычистите меня ножом, как рыбу!» Какая красивая Вавочка!
В юнкерское училище, что у Арбатских ворот, с Олимпом богов на фронтоне, отнесла письма и фрукты. А Коля и сам пришел к нам. Он был очень рад мне, я нарочно надела гимназический фартук на черное платье и не заложила косу.
«Все такая же бронзовая, темного золота, все такая же большая, тяжелая и пушистая. Золотое руно». «Это — весь Воронеж, все твое детство, Лисенок». И Коля был весь вечер какой-то настоящий, а не этот стриженый юнкер. Ах, Боже мой, какая это нелепость — человеку в 35 лет, настоящему уже ученому — «полиглоту» стать юнкером вместе со студентами — почти мальчиками, его товарищами по Университету. Его толстую, такую домашнюю и кафедральную (профессорскую) фигуру совершенно нехорошо совмещать с его отвратительно военно-машинным духом всего, что там, на Арбатской площади. Хочется утащить Колю оттуда, вывести за руку. Мне его очень жалко, но даже подумать вслух этого нельзя. И он был немного смешон, если бы не был так спокоен и умен. Даже юнкера и всякие какие-то там «дядьки» их, его не «цукают».
Вавочка упала на улице и ударилась головой. Домой едва дошла сама, легла спать, а через полчаса начался жар и бред. Пузырь с ледяной водой на голову, к ногам грелку. Всю ночь бредила лиловыми пожарами светов.
Первые два дня телефонные запросы со всех концов Москвы и тревога о Вавочке не отпускали меня от телефона и очень мешали. Теперь я уже сама звоню по 4-м телефонам, а от них уже справляются о здоровье Вавочки другие.
Мои денежные дела пока никакие, может быть, упадет на голову урок или что-нибудь другое. Образуется!
Дорогая мамочка, сегодня двойной праздник — выпуск Николая из Александровской каторги в офицерское звание и поступление на место Лиса.
Николю чествовали парадно — выдвинули письменный стол на середину, сгребли все книги и игрушки, накрыли белым одеялом и поставили на нем ливерную колбасу, халву, печенье и шоколад-миньон. Был кроме меня и Лиса Михаил Владимирович.
Николя приехал в золотых эполетах при сабле, офицер-картинка, с иголочки. Не верит чувству свободы, взволнован и рад, как гимназистка с дипломом. И мы рады — пройден такой трудный экзамен жизни.
Выедет он 6-го. На 4-е Алла устроит ему кресло почетное в Художественном театре.
Для производства сестре отделил частицу своих богатств и обещал билет офицерский, членский — это в Москве как Ноев ковчег во время потопа. Когда нигде нет ничего, там можно и керосин, и муку, и башмаки, и чулки достать — членам общества.
А Лисик получил важное место при Архиве Земского Союза[244], и теперь он младший архивариус. Будет получать 100 рублей и еду, работать от 11 до 5, с правом перестановки часов, когда будут очень нужные лекции. Остальные будет готовить дома и держать весной экзамен. Лисик бедненький расцвел — он был очень обескуражен потерей урока.
Николай эти дни будет с нами — ему Ольга Ивановна предложила ночевать в столовой[245].
Голова моя оправляется от встряски. Эта ночь была уже легче от прежних, а днем я совсем в здоровых живу и сегодня даже выходила за покупками.
Целую крепко тебя и Лелю.
Всем привет. В.
С днем ангела, дорогая мамочка. Как я рада, что ты у нас такая красавица и молодая. Моя мама лучше всех!
Первый раз в этом году я одна в тихой теплой большой комнате и хочу написать домой большое и толковое письмо, мамочка, и вы все, мои родные.
Вавочку из ее комнаты в одном из тихих Арбатских переулков увезла к ее друзьям, Смирновым, в их огромный дом на Басманной[246] — для тишины и без телефонии на три дня, чтобы она отдохнула. Ее комнату на эти три дня занял Николай Григорьевич, до отъезда домой в Воронеж. Он весь день по делам, визитам, трамваям, и не знаю где, и я царствую пока здесь в Вавиной комнате. В теремок свой уеду поздно вечером, так как надо приготовить Коле что-нибудь на ужин. Он попросил меня быть хозяюшкой на ужине. Привела в порядок всю Вавину комнату, все ее рукописи, книги, стихи, письма и вещи. Стол выдвинула почти на середину, накрыла белой скатертью, поставила цветы, надела белый гимназический фартук и сижу-посиживаю и вот пишу это письмо.
Вавочка очень устала. Отправить бы ее в санаторий, убрать бы телефон, разговоры и многое из ее жизни. Почти вся жизнь в разговорах. Вообще все на свете здесь, в Москве, какие-то усталые, утомленные и туго-туго завинченные на последнюю зарубку. Стукнуть неосторожно — и дзииинь, как пружина в часах, когда перекрутишь ключик. Не знаю о чем это я — вообще о здешних людях, московских. У нас в Воронеже в этом смысле лучше, легче дышится.
Многим очевидцам Ленинград, переживший блокадную смертную пору, казался другим, новым городом, перенесшим критические изменения, и эти изменения нуждались в изображении и в осмыслении современников. В то время как самому блокадному периоду сейчас уделяется значительное внимание исследователей, не так много говорится о городе в момент, когда стало понятно, что блокада пережита и Ленинграду предстоит период после блокады, период восстановления и осознания произошедшего, период продолжительного прощания с теми, кто не пережил катастрофу.
Наталья Громова – писатель, драматург, автор книг о литературном быте двадцатых-тридцатых, военных и послевоенных лет: «Узел. Поэты. Дружбы и разрывы», «Распад. Судьба советского критика», «Эвакуация идет…» Все книги Громовой основаны на обширных архивных материалах и рассказах реальных людей – свидетелей времени.«Странники войны» – свод воспоминаний подростков сороковых – детей писателей, – с первых дней войны оказавшихся в эвакуации в интернате Литфонда в Чистополе. Они будут голодать, мерзнуть и мечтать о возвращении в Москву (думали – вернутся до зимы, а остались на три года!), переживать гибель старших братьев и родителей, убегать на фронт… Но это было и время первой влюбленности, начало дружбы, которая, подобно пушкинской, лицейской, сохранилась на всю жизнь.Книга уникальна тем, что авторы вспоминают то, детское, восприятие жизни на краю общей беды.
Наталья Громова – прозаик, исследователь литературного быта 1920–30-х годов, автор книг «Ключ. Последняя Москва», «Скатерть Лидии Либединской», «Странники войны: воспоминания детей писателей». Новая книга Натальи Громовой «Ольга Берггольц: Смерти не было и нет» основана на дневниках и документальных материалах из личного архива О. Ф. Берггольц. Это не только история «блокадной мадонны», но и рассказ о мучительном пути освобождения советского поэта от иллюзий. Книга содержит нецензурную брань.
Второе издание книги Натальи Громовой посвящено малоисследованным страницам эвакуации во время Великой Отечественной войны – судьбам писателей и драмам их семей. Эвакуация открыла для многих литераторов дух глубинки, провинции, а в Ташкенте и Алма-Ате – особый мир Востока. Жизнь в Ноевом ковчеге, как называла эвакуацию Ахматова, навсегда оставила след на страницах их книг и записных книжек. В этой книге возникает множество писательских лиц – от знаменитых Цветаевой, Пастернака, Чуковского, Федина и Леонова и многих других до совсем забытых Якова Кейхауза или Ярополка Семенова.
Роман философа Льва Шестова и поэтессы Варвары Малахиевой-Мирович протекал в мире литературы – беседы о Шекспире, Канте, Ницше и Достоевском – и так и остался в письмах друг к другу. История любви к Варваре Григорьевне, трудные отношения с ее сестрой Анастасией становятся своеобразным прологом к «философии трагедии» Шестова и проливают свет на то, что подвигло его к экзистенциализму, – именно об этом белом пятне в биографии философа и рассказывает историк и прозаик Наталья Громова в новой книге «Потусторонний друг». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Лидия Либединская (1921–2006) — прозаик, литературовед; урожденная Толстая, дочь поэтессы Татьяны Вечорки, автор книги воспоминаний «Зеленая лампа».Всю жизнь Лидия Либединская притягивала незаурядных людей, за столом ее гостеприимного дома собирался цвет нашей культуры: Корней Чуковский, Виктор Драгунский, Давид Самойлов, Семен Липкин, Булат Окуджава, Каверины, Заболоцкие… Самодельная белая скатерть, за которой проходили застольные беседы, стала ее Чукоккалой. Литераторы, художники, артисты и музейщики оставляли на ней автографы, стихи, посвящения, рисунки.Эта книга и получилась такой же пестрой и разнообразной, как праздничный стол.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.
Книга посвящена Сиду Барретту, отцу-основателю легендарной группы Pink Floyd.