Марина Цветаева — Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой. 1916—1925 - [44]
Лисик, почему не звонят из Марьиной Рощи? Целую тебя. Будь здорова. Отдыхай.
Наш мирный разговор прервался приходом Вавочки. Оказалось, что Николай Григорьевич был голоден, как может быть голоден юнкер, отпущенный в отпуск к сестре за благонравие, но от пищи материальной он отказывался, довольствовался пищей духовной.
После ужина мы втроем пошли к Ильинским. Олечка уже встала после операции, жалуется, что ее забинтованная голова все еще кружится. Ее брат Игорь — enfant terrible[216]. Николай Григорьевич говорит, что он очень талантлив, и если будет работать, как Пушкин, то его одаренность выведет его из дебрей «свободного воспитания» (кажется, у Свентицкой[217]).
Ночевала у Вавочки.
Машенька Полиевктова[218] выходит замуж за норвежца Томаса Кристенсен. Вот и улетит в Норвегию одна из моих подруг по «Кружку Радости».
Машенька Полиевктова приехала вечером. В пламенной шелковой кофточке, вся изменившаяся и красивая, Томас увезет ее на год в фьорды, потом в Христианию[219]. На фьордах 6 недель не заходит солнце. Когда придет зима, они уедут оттуда, Маша «не хочет без солнца» (и вся улыбнулась). Он студент в Христиании. Его диссертация о русской литературе. Машенька и он будут работать вместе. Пригодится и реферат Маши о Тютчеве, который она читала нам в «Кружке Радости». Все, что говорит и делает Маша, восхищает его. Маша сердится: «Что же так — все хорошо — без разбора?». Они знакомы два месяца. Первая встреча была на лекции Льва Исааковича Шестова «О Вячеславе Великолепном» (Вячеславе Иванове, поэте, и его стихах)[220].
Маша рассказывала, как они объявляли родным о своем решении жениться. К матери его — Китти Кристенсен (теперь Екатерине Федоровне Киселевой) явились в 11 часов вечера, когда она легла уже спать, и, не дав ей одеться, все ей рассказали. Она сказала, что ждала этого. «А мы очень удивились, почему она догадалась, мы ведь сами не знали».
Татьяна Алексеевна[221], мать Маши, ничего не могла понять, как они не рассказывали ей.
«Мама, я выхожу замуж за Томаса». — «Ничего не понимаю». Потом вдруг начала объяснять норвежцу, что у них, лютеран, это просто, по-граждански, а у нас, у православных, это же брак, таинство, и т. д. и что развод — это трудное, сложное и тяжелое дело. Томас сначала не понял «развод», потом очень обиделся, что заговорили о разводе еще до их свадьбы, и ничего тоже не мог понять: «Мы оба — замуж выходим!» Кое-как сговорились: «У нас, когда женятся, это… это муж и жена, а не развод».
Вера Алексеевна (Зайцева, жена писателя Бориса Зайцева, сестра матери Машеньки) услышала об этом от старших. Встретила Томаса и Машу на улице, и стала его целовать, и быстро говорить.
«Вы должны быть, конечно, счастливы. Вы не могли рассчитывать, Маша такая чудная!» — и жала его «две руки», и еще поцеловала его. Когда они расстались, Томас совершенно серьезно сказал Маше:
— Твоя тетушка, должно быть, очень русская.
А тете Саше Андреевой[222], старушке, они объявили так. Вошли к ней трое: Маша, Томас и один из братьев Бруни[223], Александра Алексеевна здоровалась с Бруни, а Маша и Томас в один голос сказали: «Тетя Саша, я выхожу замуж». «За меня, за меня» — поспешил добавить Томас (вот с таким жестом рук, направленных к сердцу), так тетя Саша растерянно смотрела на всех троих.
Когда Томас и Маша бывают вместе, все тревоги старших улетают и сменяются улыбками. Томас уверяет, что для него «все решилось в первый вечер еще на лекции» и что он хочет «властвовать жизнь Маша». «Маша» у него выходит неповторимо для русского языка — не «щ» и не «ш», а нечто около того и другого, — «Маша». Уходя, Машенька застенчиво сказала Вавочке: «Константин Дмитриевич сердится, говорит, что не видит, чему тут радоваться». К.Д. Бальмонт, у которого дочь Нина[224], уже Машина подруга, и женатый на второй жене Елене[225], хоть Екатерина Алекс<еевна>[226] и жива, и живет у себя, где и сам Константин Дмитриевич живет. И ведь он совсем старый, а Маша совсем молодая. Вот чудак — влюблен в Машеньку. Пришло же ему это в голову!
Вечером собрались у Вавочки — я, Аллочка Тарасова, Лиля Шик и Таня Лурье; пошли все вместе к Новикову, писателю, Ивану Алексеевичу[227]. Он прочел нам свою пьесу «Ночной гость». Вся пьеса отталкивается (но все время напоминает и невольно сравнивается) с «Тот, который получает пощечины» Леонида Андреева. И если та написана широкими мазками, масляными красками и еще освещена яркими прожекторами, «Ночной гость» написан пастелью или акварелью, тонкой кисточкой или перышком. Начало сильно, глубоко забрано, но потом — «шесть полных ложек сиропа с деревянным маслом» — определила Таня Лурье. Эта резкость (на улице, далеко от дома писателя) — и какая-то правда была, неожиданна и поразительна при ее воздушно-красивом, цветочно-нежном и кротком лице. Жаль, что сироп запоминается и топит всю вещь. И умно, и страшно, и тонко, но все в сиропе! В пьесе есть такая фраза (она всем запомнилась и понравилась): «Одну женщину можно целовать, другую любить, а о третьей мечтать».
— Да, можно. Но противновато (опять Танечка).
Больше всего понравилась и заинтересовала меня жена Новикова красавица Ольга Константиновна
Многим очевидцам Ленинград, переживший блокадную смертную пору, казался другим, новым городом, перенесшим критические изменения, и эти изменения нуждались в изображении и в осмыслении современников. В то время как самому блокадному периоду сейчас уделяется значительное внимание исследователей, не так много говорится о городе в момент, когда стало понятно, что блокада пережита и Ленинграду предстоит период после блокады, период восстановления и осознания произошедшего, период продолжительного прощания с теми, кто не пережил катастрофу.
Наталья Громова – писатель, драматург, автор книг о литературном быте двадцатых-тридцатых, военных и послевоенных лет: «Узел. Поэты. Дружбы и разрывы», «Распад. Судьба советского критика», «Эвакуация идет…» Все книги Громовой основаны на обширных архивных материалах и рассказах реальных людей – свидетелей времени.«Странники войны» – свод воспоминаний подростков сороковых – детей писателей, – с первых дней войны оказавшихся в эвакуации в интернате Литфонда в Чистополе. Они будут голодать, мерзнуть и мечтать о возвращении в Москву (думали – вернутся до зимы, а остались на три года!), переживать гибель старших братьев и родителей, убегать на фронт… Но это было и время первой влюбленности, начало дружбы, которая, подобно пушкинской, лицейской, сохранилась на всю жизнь.Книга уникальна тем, что авторы вспоминают то, детское, восприятие жизни на краю общей беды.
Наталья Громова – прозаик, исследователь литературного быта 1920–30-х годов, автор книг «Ключ. Последняя Москва», «Скатерть Лидии Либединской», «Странники войны: воспоминания детей писателей». Новая книга Натальи Громовой «Ольга Берггольц: Смерти не было и нет» основана на дневниках и документальных материалах из личного архива О. Ф. Берггольц. Это не только история «блокадной мадонны», но и рассказ о мучительном пути освобождения советского поэта от иллюзий. Книга содержит нецензурную брань.
Второе издание книги Натальи Громовой посвящено малоисследованным страницам эвакуации во время Великой Отечественной войны – судьбам писателей и драмам их семей. Эвакуация открыла для многих литераторов дух глубинки, провинции, а в Ташкенте и Алма-Ате – особый мир Востока. Жизнь в Ноевом ковчеге, как называла эвакуацию Ахматова, навсегда оставила след на страницах их книг и записных книжек. В этой книге возникает множество писательских лиц – от знаменитых Цветаевой, Пастернака, Чуковского, Федина и Леонова и многих других до совсем забытых Якова Кейхауза или Ярополка Семенова.
Роман философа Льва Шестова и поэтессы Варвары Малахиевой-Мирович протекал в мире литературы – беседы о Шекспире, Канте, Ницше и Достоевском – и так и остался в письмах друг к другу. История любви к Варваре Григорьевне, трудные отношения с ее сестрой Анастасией становятся своеобразным прологом к «философии трагедии» Шестова и проливают свет на то, что подвигло его к экзистенциализму, – именно об этом белом пятне в биографии философа и рассказывает историк и прозаик Наталья Громова в новой книге «Потусторонний друг». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Лидия Либединская (1921–2006) — прозаик, литературовед; урожденная Толстая, дочь поэтессы Татьяны Вечорки, автор книги воспоминаний «Зеленая лампа».Всю жизнь Лидия Либединская притягивала незаурядных людей, за столом ее гостеприимного дома собирался цвет нашей культуры: Корней Чуковский, Виктор Драгунский, Давид Самойлов, Семен Липкин, Булат Окуджава, Каверины, Заболоцкие… Самодельная белая скатерть, за которой проходили застольные беседы, стала ее Чукоккалой. Литераторы, художники, артисты и музейщики оставляли на ней автографы, стихи, посвящения, рисунки.Эта книга и получилась такой же пестрой и разнообразной, как праздничный стол.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.
Книга посвящена Сиду Барретту, отцу-основателю легендарной группы Pink Floyd.