Марина Цветаева — Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой. 1916—1925 - [216]

Шрифт
Интервал


9 апреля

Вавочка, какая суета и как не нужно мне жить здесь, а в Сергиеве бывать день-два через 3–4 месяца. Здесь «хорошие условия жизни», хорошо, да не нужно. Только дети «так» и «то», а остальное все ненужное.


20 апреля

Странно. Нина Яковлевна теперь меня больше занимает, чем ее муж. Выйдет ли в свет замечательная ее книга «Записки Петрушечника». «Как она живет, чему радуется? С каким приключением ее мужа придется ей еще не раз считаться или не считаться? Кто ей дорог и близок? Я не знаю ни одного близкого ее друга, женщины около нее все очень хорошие, но вряд ли равноправны с ней — она очень своеобычна.


25 апреля. Страстная пятница

С Валей по магазинам.

Выставка Союза Моск<овских> художников в Союзе Изящных Искусств — Портрет Адриана и силуэты Фаворского и Ефимова, работы Нины Яковлевны.

Встреча с Вадимом Рындиным в подъезде музея. Проводил меня до дома.

Екатерина Ник<олаевна> Винберг — близкий друг Нины Як<овлевны> и Ив<ана> Сем<еновича>.

Общая исповедь в белой церкви Покрова в Малом Левшинском. Была с Шурой.

Телефоны, магазины. Ландыши и нарциссы Вале.


28 апреля. Сергиев Посад

24 апреля приехали в Сергиево — я, Валя, Женя. К заутрене Женя пошла в Гефсиманский скит, а я с Валей в Красюковскую церковь.

Валя, очень усталая, не смогла пойти со мной ни в скит, ни в Пятницкую, ни в Петропавловскую церкви. В Петроп<авловской> церкви служит священник О<тец> Сергий Сидоров[683]. О нем говорят необычайные и прекрасные вещи. Его очень чтут и уважают, а ему всего 26 лет.

Ушли из церкви сразу после заутрени. На обедню не остались. Валя очень устала. С нами были Лиля, Мих<аил> Вл<адимирович>, Нина Тарасова.

На первый день Пасхи муж Лиды Леонтьевой Гуго снял меня, Валю, Женю и Лиду в березовой аллее, так памятной мне, у калитки дома Голубцовых, где я жила, и в моей бывшей комнате на кафельной лежанке.

Были у Варв<ары> Фед<оровны>, там же был и Сергеюшка, и Мих<аил> Вл<адимирович>, и Нат<алья> Дм<итриевна>. Варв<ара> Фед<оровна> очень огорчена, что Вавочка не приехала к празднику из Москвы.

В комнате Варв<ары> Фед<оровны>, когда она заснула, я и Валечка поговорили — мы первый раз были одни с ее приезда из Ташкента и всего этого ужаса в Ташкенте. Помимо события с Виктором, еще и в личной их жизни «очередная драма» — этого еще недоставало!

К нам пришла Лиля, очень элегантная и очень грустная.

Я была у Нат<альи> Дм<итриевны> и Мих<аила> Вл<адимировича>, у них были Челищевы — Екатер<ина> Алекс<еевна> и Нелли, а потом и Сережа Истомин. Челищева (урожд<енная> Хомякова)[684] как тромбон и пушка и кокетлива чрезвычайно и необычно. В сапогах, с арапником, со сворой собак путешествовала и охотилась по всей Европе и чудачила невероятно. Блестящие быстрые глаза, умный острый язык, вкус к вдохновенной сплетне.

Сегодня в понедельник 28 апреля уехала в Москву Валя.

Я была у Тани Розановой. У Лиды большой разговор с Ниной (Тарасовой). Нат<алья> Дм<итриевна> ждет второго ребенка[685]. Фаворские переехали в новый домик на Вифанке.


29 апреля

Третий день Пасхи. Еду в Москву. Устала от этого отдыха в Сергиеве.


15 мая

Когда я была в Воронеже, Ив<ан> Сем<енович> звонил к Добровым, спрашивал, где я.


30 декабря. Москва

1-я Градская больница на Большой Калужской[686].

Когда закрываю глаза, все какая-то воронка из мрака свертывается и кружится, а открою глаза — яркий свет верхней лампы. Все больно. Острое воспаление суставов — ревматизм.

Никого не ждала. Вдруг пришла Лиля Елагина (Шик) за зеленой вязаной кофтой, которую мне надела Вавочка. Принесла мандаринов, халвы. Изящная, стройная, с жемчугами на тонких пальцах. Светская девушка, актриса Вахтанговского театра. Вспомнила апельсины на снегу. Неужели они были когда-то?

Страдания больных соседок и множества других — за стенами палаты — темными и красными волнами заливают голову, сердце. Господи, пошли смерть умирающим. Успокоение.


31 декабря

Была Шурочка Доброва. Любовь, нежность, горячесть дружественности принесла она с собою. Принесла и книгу Вассермана «Каспар Гаузер»[687], и всякие мелочи, и съедобное. Женя понравилась Шуре и Алекс<андру> Викт<оровичу>. У Алекс<андра> Викт<оровича> опять острый приступ спондилита.


10 вечера

Мертвенно бледные лица почти все с открытыми ртами. Ряды кроватей, запахи лекарств, дыханий, тел и больницы. В коридоре тихо двигаются няни и сестры.

Подходит Новый 1925 год. Перебираю, как драгоценные четки, имена дорогих мне людей, † Анна, † Александр, † Дарья, † Петр, † Иван.

1925

1 января

A.B. Коваленский

Под охраной серых зайцев
Видит Ольга много снов:
Видит крашеных китайцев
С Алеутских островов.
Вот летят, несутся мимо,
Шевеля крылами ель:
И Флоренский, и Ефимов
И туманный Рахмиэль.
Вот вокруг столпились братья,
Точно тени на стене;
Вспоминая про Зачатьев,
Ольга стонет в полусне.
Точно память — перевитый
Именами толстый том…
«Жизнь доходит до зенита,
Что-то ждет меня потом!»
«Боже, вновь придут отливы,
Сяду, сяду на мели!
Ах, пока я так счастлива,
Уведи меня с земли!
Надоела форма носа,
И фигура, и черты,
Лучше, лучше в звездных росах
Собирать Твои цветы!»

Была Елизавета Михайловна Доброва и Валечка.


2 января

Фил<ипп> Алекс<андрович> Добров принес мне письма, и сверток от Шуры, и книгу от Алекс<андра> Викт<оровича> с шуточными его стихами «Под охраной серых зайцев…»


Еще от автора Наталья Александровна Громова
Блокадные после

Многим очевидцам Ленинград, переживший блокадную смертную пору, казался другим, новым городом, перенесшим критические изменения, и эти изменения нуждались в изображении и в осмыслении современников. В то время как самому блокадному периоду сейчас уделяется значительное внимание исследователей, не так много говорится о городе в момент, когда стало понятно, что блокада пережита и Ленинграду предстоит период после блокады, период восстановления и осознания произошедшего, период продолжительного прощания с теми, кто не пережил катастрофу.


Странники войны

Наталья Громова – писатель, драматург, автор книг о литературном быте двадцатых-тридцатых, военных и послевоенных лет: «Узел. Поэты. Дружбы и разрывы», «Распад. Судьба советского критика», «Эвакуация идет…» Все книги Громовой основаны на обширных архивных материалах и рассказах реальных людей – свидетелей времени.«Странники войны» – свод воспоминаний подростков сороковых – детей писателей, – с первых дней войны оказавшихся в эвакуации в интернате Литфонда в Чистополе. Они будут голодать, мерзнуть и мечтать о возвращении в Москву (думали – вернутся до зимы, а остались на три года!), переживать гибель старших братьев и родителей, убегать на фронт… Но это было и время первой влюбленности, начало дружбы, которая, подобно пушкинской, лицейской, сохранилась на всю жизнь.Книга уникальна тем, что авторы вспоминают то, детское, восприятие жизни на краю общей беды.


Ольга Берггольц: Смерти не было и нет. Опыт прочтения судьбы

Наталья Громова – прозаик, исследователь литературного быта 1920–30-х годов, автор книг «Ключ. Последняя Москва», «Скатерть Лидии Либединской», «Странники войны: воспоминания детей писателей». Новая книга Натальи Громовой «Ольга Берггольц: Смерти не было и нет» основана на дневниках и документальных материалах из личного архива О. Ф. Берггольц. Это не только история «блокадной мадонны», но и рассказ о мучительном пути освобождения советского поэта от иллюзий. Книга содержит нецензурную брань.


Потусторонний друг. История любви Льва Шестова и Варвары Малахиевой-Мирович в письмах и документах

Роман философа Льва Шестова и поэтессы Варвары Малахиевой-Мирович протекал в мире литературы – беседы о Шекспире, Канте, Ницше и Достоевском – и так и остался в письмах друг к другу. История любви к Варваре Григорьевне, трудные отношения с ее сестрой Анастасией становятся своеобразным прологом к «философии трагедии» Шестова и проливают свет на то, что подвигло его к экзистенциализму, – именно об этом белом пятне в биографии философа и рассказывает историк и прозаик Наталья Громова в новой книге «Потусторонний друг». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Ноев ковчег писателей. Эвакуация 1941–1945. Чистополь. Елабуга. Ташкент. Алма-Ата

Второе издание книги Натальи Громовой посвящено малоисследованным страницам эвакуации во время Великой Отечественной войны – судьбам писателей и драмам их семей. Эвакуация открыла для многих литераторов дух глубинки, провинции, а в Ташкенте и Алма-Ате – особый мир Востока. Жизнь в Ноевом ковчеге, как называла эвакуацию Ахматова, навсегда оставила след на страницах их книг и записных книжек. В этой книге возникает множество писательских лиц – от знаменитых Цветаевой, Пастернака, Чуковского, Федина и Леонова и многих других до совсем забытых Якова Кейхауза или Ярополка Семенова.


Ключ. Последняя Москва

Наталья Громова – писатель, историк литературы, исследователь литературного быта 1920–1950-х гг. Ее книги («Узел. Поэты: дружбы и разрывы», «Странники войны. Воспоминания детей писателей», «Скатерть Лидии Либединской») основаны на частных архивах, дневниках и живых беседах с реальными людьми.«Ключ. Последняя Москва» – книга об исчезнувшей Москве, которую можно найти только на старых картах, и о времени, которое никуда не уходит. Здесь много героев – без них не случилась бы вся эта история, но главный – сам автор.


Рекомендуем почитать
Тудор Аргези

21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.


Петру Гроза

В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.


Мир открывается настежь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Правда обо мне. Мои секреты красоты

Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Джованна I. Пути провидения

Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Верные до конца

В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».