Марианна в огненном венке. Книга 1 - [60]

— Я задержался у постели больного друга, находящегося под угрозой смерти, — заявил он привратнику. — Все церкви еще закрыты, а я хотел бы просить Бога о милости к его бедной душе. Не будите его превосходительство: я увижусь с ним позже! А сейчас я хочу остаться в одиночестве, в часовне, и помолиться.

Эта гигантская ложь прошла, как глоток старого вина.

Жоливаль знал, с кем имеет дело. Добряк бретонец Конан, привратник посольства, по натуре склонный к состраданию, никак не мог привыкнуть к жестокости, процветавшей на земле ислама. Поэтому он был приятно удивлен, обнаружив столь возвышенное чувство у друга своего хозяина.

— Дружба — это хорошая штука, а страх перед Богом еще лучше! — заявил он назидательным тоном. — Если господин виконт позволит, я сам переберу несколько раз четки, читая молитвы за вашего друга. Последнее время часовня всегда открыта. Господин виконт может смело туда отправиться. За дверью лежат свечи. Господин виконт будет как у себя.

Большего Жоливаль не желал. Немного смущенный ореолом святости, который он видел в глазах привратника, устремленных на его голову, виконт горячо поблагодарил, подкрепил уважение добряка золотой монетой и углубился под аркады старинного монастыря, чтобы попасть в часовню.

Дверь только слегка скрипнула, и его встретил знакомый запах застывшего воска, ладана и натертого мастикой дерева. Действительно, добряк Конан, чтобы на свой лад бороться с неверными, проявлял трогательную заботу о «своей» часовне.

Поставив зажженные свечи так, чтобы привратник мог увидеть освещенные окна и не волноваться, Жоливаль пустился по узкой витой лестнице вверх, с юношеским пылом перепрыгивая через две ступеньки.

Он знал, где найти, рядом с вырезом для колокола, некий инструмент, представлявший большой интерес для его намерений: подзорную трубу, с помощью которой посол наблюдал за движением в порту и при случае за своим коллегой, послом Англии.

Колокольня была небольшая, но достаточно высокая, чтобы при дневном свете видеть все, что происходит в окрестностях Девичьей башни. Кстати, когда запыхавшийся Жоливаль взобрался наверх, ночь начала отступать…

Светлая полоса показалась за холмами Скутари, словно небо постепенно обесцвечивалось. Скоро станет видимым пролив, но пока ничего нельзя было разобрать.

Опершись о стену, с подзорной трубой под рукой, Жоливаль пытался укротить нетерпение.

Мало-помалу, словно сцена в театре из-под медленно поднимающегося занавеса, из темноты появился величественный перекресток Босфора и Золотого Рога и начал вырисовывать свои очертания. Он появился в сером одеянии рассвета, которое соединяло небо, где стремительно неслись тучи, с пенящимся волнами морем.

Вдруг Жоливаль схватил подзорную трубу и с радостным возгласом приставил ее к глазу. Там, внизу, рядом с малым деревянным фортом, увенчивавшим руины башни, «Волшебница» поднимала свои нижние паруса.

Сначала вздулся фок, затем малый кливер, ибо шквальный ветер не позволял поднять все сразу.

«Получилось, — ликовал про себя обрадованный Жоливаль. — Они отправились…»

Действительно, в утренней дымке, становившейся с каждой минутой все светлее, бриг, похожий на призрак гигантской птицы, грациозно делал повороты, чтобы поймать свой ветер и уйти в открытое море. Однако дерзкое похищение, очевидно, не прошло незамеченным, так как Жоливаль услышал пушечный выстрел, тогда как клуб дыма вырвался из форта, придавая ему вид ворчливого курильщика с трубкой. Но выстрел не достиг цели, и «Волшебница», которую жалкая попытка стражи смутила не больше, чем рассекаемые узким форштевнем волны, гордо устремилась к Мраморному морю и свободе, подняв на бизань-мачте, словно вызов, звездный флаг Соединенных Штатов.

Какое-то время Аркадиус затуманенным от слез волнения глазом следил за ее движением, уже готовый запеть славословие в честь храбрецов, когда вдруг произошло нечто невероятное… Море словно ощетинилось парусами…

Из-за последнего из Принцевых островов в боевом порядке появились высокие пирамиды из белой парусины. Но это не оставшиеся из прошлого шебеки или фелюги, в которых, несмотря на их хорошие морские качества, было что-то отвратительное. Это большие современные корабли, хорошо вооруженные, грозные…

Жоливаль узнал их и витиевато выругался: линейный корабль, два фрегата и три корвета! Эскадра адмирала Максвела, которая со спокойствием уверенной в себе силы медленно закрывала проход. Что сделает Язон, один против шести кораблей, самый слабый из которых лучше вооружен, чем он!

Увидев, что бриг, несмотря на погоду, покрылся всеми парусами, рискуя перевернуться, Жоливаль понял, что американец решил любой ценой попытаться прорваться под носом врагов, более сильных, но менее быстроходных.

— Он сумасшедший, — раздался рядом тихий голос. — Надо быть непревзойденным моряком, чтобы решиться на подобный шаг. Жаль будет, если его выбросит на берег, ибо это гордый корабль.

Почти не удивившись, Жоливаль увидел рядом с собой графа де Латур-Мобура, в халате и ночном колпаке, вооруженного другой подзорной трубой. По-видимому, их у него была целая коллекция…

— Это непревзойденный моряк, — подтвердил он. — Но я боюсь…