Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы) - [16]
Практика применения избирательного законодательства в отношении «лишенцев» в Западной Сибири с начала 1920-х гг. по 1936 г
В начале 1920-х гг. сибирские власти, согласно предписаниям сверху, издавали собственные инструкции, в которых учитывались местные особенности. В 1921 г. Сибревком выпустил «Временную инструкцию по выборам в советы». В ее главе об избирательном праве в оговоренный в Конституции 1918 г. список категорий граждан, которые должны были лишаться избирательных прав, дополнительно были включены: «д) комсостав Колчаковской милиции и все сотрудники Колчаковской контрразведки… з) состоящие менее года на службе в Советских учреждениях и в Красной армии, бывшие офицеры и чиновники Колчаковской армии, а также служащие и чиновники учреждений Колчаковского правительства»[127]. Это новшество оправдывалось условиями только что закончившейся Гражданской войны. Впрочем, уже в 1922 г. в циркуляре о проведении выборов «колчаковские» категории были исключены из списка подлежащих лишению избирательных прав[128]. В отличие от других регионов, власти которых весьма произвольно трактовали Конституцию и заметно расширяли круг лишаемых избирательных прав[129], в Сибири особых нарушений не было. Процедурные вопросы, связанные с составлением и оглашением списков, восстановлением в правах, в местных инструкциях начала 1920-х гг. вообще не оговаривались.
По инструкциям 1922, 1924 и 1925 г. составление списков «лишенцев» возлагалось на членов сель-, вол– или горизбиркомов. Однако в Сибири этим занимались члены избирательных комиссий, как правило, в городах, да и то не во всех. В деревнях же вопрос о составе списков зачастую решался либо непосредственно на перевыборных собраниях, либо на общих сельских сходах. «Списки лишенных избирательного права повсеместно рассматривались на общих сельских собраниях, где таковые и составлялись по каждому сельсовету отдельно», – сообщал 12 ноября 1924 г. в своем докладе «о перевыборах сельсоветов и райисполкома в Анжеро-Судженском районе» секретарь райкома РКП(б) Муравник[130]. Типичное явление первой половины 1920-х гг. – отсутствие в отдельных селах категории «лишенцев»[131].
В первой половине 1920-х гг. местные власти, не располагая подробными инструкциями и не имея опыта, по своему усмотрению определяли круг «лишенцев», не всегда в соответствии с официальными документами и Конституцией. Местные органы лишали избирательных прав «прибывших в деревню недавно», а также пожилых людей[132]. В сводках нередко встречаются сведения о причислении к «лишенцам» глухонемых, слепых, инвалидов, «замеченных в самогонокурении, а иногда и просто в пьянстве»[133], приводятся также данные о сохранении прав тем, кому, согласно закону, они не должны были предоставляться[134].
В целом же в этот период нарушения при лишении избирательных прав не носили массового характера. Это подтверждается, в частности, малочисленностью жалоб со стороны неправильно лишенных. Как отмечалось в отчете Славгородского уездного комитета РКП(б), за 1925 г. «количество жалоб, по сравнению с прошлой кампанией, значительно увеличилось, если в прошлый раз с города поступило одно заявление, а с уезда ни одного, то в эти перевыборы пришлось разбирать поступивших с города 14 и с уезда 17»[135]. Конечно, эти показатели несопоставимы с теми, которые станут характерными для будущего: в кампанию 1926/27 г. поток жалоб увеличится в десятки раз, а в 1928/29 г. – достигнет 1,5–2 тыс. на каждый округ.
В первой половине 1920-х гг. ввиду малочисленности самих «лишенцев» и поступавших от них заявлений о неправильном лишении жалобы разбирались практически сразу. Возможно, из-за отсутствия отработанных норм каждый избирком представлял себе процедуру восстановления в правах по-своему и поступал сообразно обстоятельствам. В 1925 г., когда в инструкции уже оговаривался порядок восстановления, в деревнях в нарушение норм продолжали восстанавливать в правах не после подачи заявления в избирком, а непосредственно на перевыборном собрании или сельском сходе[136].
Отсутствие в начале 1920-х гг. пристального интереса самих граждан к лишению их избирательных прав объяснялось тем, что первоначально эта мера не подразумевала особых ограничений, помимо невозможности служить в Красной армии и принимать участие в выборах в советы. Кроме того, «лишенцы» не испытывали жесткого прессинга, поэтому сами и окружающие относились к подобному ограничению относительно спокойно. По крайней мере борьба за восстановление в правах не доходила до угроз, террористических актов по отношению к членам избиркомов, как это будет позже.
С появлением новой инструкции ВЦИК от 4 ноября 1926 г. вопросу лишения избирательных прав местные власти стали уделять значительно больше внимания. Их заботило прежде всего то, как толковать некоторые пункты инструкции. Наибольшее количество вопросов породило введение в круг категорий, которые лишались избирательных прав, бывших белых офицеров. Ранее, в 1925 г., возникал вопрос о лишении избирательных прав министров и товарищей министров в правительстве Колчака, занимавших ответственные должности при Сибревкоме. Но тогда речь шла всего о нескольких, хотя и ценных сотрудниках
