Маргиналы и маргиналии - [10]
Из всего этого богатства Кира сумела передать своему ребенку только небольшую мутацию в генах. Дедушкин маузер выстрелил не в нее, промахнулся на поколение.
Кира пережила уход Глашкиного отца, но потеря Маргариты стала бы катастрофой. С Маргаритой можно быть уверенной, что Глашка не получает время от времени лошадиную дозу транквилизаторов. А это так иногда соблазнительно. Кира по себе знает.
Или для того, чтоб считаться альтернативной семьей, все же необходимо сексуальное влечение? Физической близости у них с Маргаритой хватает, столько всего приходилось вместе делать. И видали они друг друга во всех видах. Маргарита смуглая, коренастая, коротконогая, очень ловкая – никогда не причиняет Глашке лишней боли, потому что замечательно, профессионально умеет поднимать тяжести.
Маргарита никогда не улыбается, но рот у нее всегда, при всех обстоятельствах, ярко накрашен. Это Кира понимает: необходимо за что-то держаться, что-то, ну хоть губную помаду, иметь для себя и только для себя.
Нет, они обходятся без сексуального влечения.
Но и с Глашкиным отцом под конец никакого влечения не было, куда там. И те родители, которых Кира встречала в группах поддержки и в больницах, они мало похожи на Ромео и Джульетту.
Личной жизни у Маргариты вроде бы нет, хотя они на такие темы никогда не разговаривают. Они вообще ни о чем не разговаривают, кроме того, что происходит вот сейчас, в сию минуту, в данный момент. Но это ведь и во многих семьях так бывает.
Когда-то личная жизнь у Маргариты была: у нее есть сын. Здоровый. О котором они тоже не говорят. Не совсем понятно, как Маргарита устраивается со своей жизнью, потому что она всегда готова, если нужно, остаться на вечер, прийти на выходные. Если ночь предстоит особо трудная, а у Киры наутро что-нибудь важное, то Маргарита звонит куда-то по телефону. Вначале Кире казалось, что Маргарита говорит по-испански, потом только она поняла, что Маргарита филиппинка, а язык этот – таинственный тагалог. Впрочем, прислушиваться некогда.
В Кирином доме у Маргариты есть своя комната. Там на ночном столике всегда стоит толстая свеча в пестрой обертке с изображениями каких-то святых или Мадонны; такие свечи продаются в супермаркетах. И рядом, как ни странно, две фотографии детей: новорожденного младенца с черными густыми волосами и та первая и единственная фотография Глашки, сделанная через час после рождения. Иногда из Маргаритиной комнаты доносится легкий запах горящей свечи, тающего воска. Кира старается об этом не задумываться.
Существует договоренность, по которой Маргарита никогда не звонит в галерею в случаях ежедневных затруднений. Она точно знает, что делать, куда везти Глашку, как говорить с врачами, с социальными работниками, с полицией. У нее есть подписанная Кирой доверенность и диплом медсестры.
За все это Маргарите достается больше половины зарабатываемых Кирой денег: почасовая оплата, сверхурочные, премиальные. Таким образом, галерея содержит двоих детей и одному из них – Маргаритиному – даже оплатит образование.
И это доказывает небесполезность авангардного искусства.
Ох, как бы удивились коллеги, узнав о Кириных ретроградских, обывательских взглядах! Вероотступничество, пошлость! Однако в продажах Кира блистательно успешна. Другие не могут и сравниться. У других нет такой мотивации, как Глашка.
Натягивание ниточек оказалось муторным делом. Терри как-то не обдумала: в каком порядке их тянуть, каким образом впихнуть лестницу между уже натянутыми, куда поместить зрителей, если затянуто будет все?
Кира должна разработать подробный план и последовательность работы. Главное – убедить Терри отвести небольшой угол для посетителей. Терри устраивает скандал: почему она должна заботиться о каких-то буржуа, зачем вообще нужны посетители? В ассистентках она была такой тихой сладкой мышкой. Артистический темперамент у нее прорезался только теперь, когда ее стали фотографировать, цитировать и приглашать во всевозможные жюри.
Она уходит, ей нужно на митинг, спасать планету. Перед этим, однако, Терри подписывает каждый лист с планами. Это документация. Именно листы с ее подписью, а не сама инсталляция, будут потом продаваться. Реальным воплощением проекта она по контракту заниматься не должна.
Позже, в процессе натягивания бесчисленных пересекающихся, хаотических линий, Кира вдруг увлекается, Террины выверты начинают ей казаться осмысленными. Паутина, в которой бесконечно приходится решать: что сначала, что потом, что куда, в каком направлении… Выбрав одно, тем самым закрываешь себе путь ко всему другому. Тобою же добровольно выбирается невозможность дальнейшего выбора, невозможность свободного необдуманного движения. И вся эта путаница, повторяемость, несвобода и вправду ужасно напоминают семью. Хоть нетрадиционную, хоть традиционную, хоть двуполую, хоть однополую, хоть какую.
К концу дня они с Луисом устанавливают свет, и результат оказывается неожиданно красивым. Сама Терри, вернувшись с митинга, этого не замечает, она не планировала никакого эстетического эффекта. К эстетике она не только равнодушна, но и враждебна: красота – издержки буржуазного элитизма. Кроваво-красные нити среди серебрящейся паутины должны, по ее замыслу, с чем-то полемизировать и что-то символизировать. Ну и черт с ним, пусть себе символизируют.
Первое, что отмечают рецензенты в прозе Наталии Червинской — ум: «природный ум», «острый ум», «умная, ироничная» и даже «чересчур умная». Впрочем, Людмила Улицкая, знающая толк в писательской кухне, добавляет ингредиентов: отличное образование (ВГИК), беспощадный взгляд художника, прирожденное остроумие, печальный скепсис и свободное владение словом. Стоит прочесть всем, кто помнит, какую роль сыграла поправка Джексона — Вэника в эмиграции из СССР. А кто не в курсе — им тем более. Поправку наконец отменили, а жизнь не отменишь и не переиграешь — она прожита вот так, как ее написала-нарисовала «чересчур умная» Червинская.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник произведений современной румынской писательницы Лучии Деметриус (1910), мастера психологической прозы, включены рассказы, отражающие жизнь социалистической Румынии.
"Каждый молодой человек - это Фауст, который не знает себя, и если он продает душу дьяволу, то потому, что еще не постиг, что на этой сделке его одурачат". Эта цитата из романа французского писателя Мишеля Деона "Высший круг" - печальный урок истории юноши, поступившего в американский университет и предпринявшего попытку прорваться в высшее общество, не имея денег и связей. Любовь к богатой бразильянке, ее влиятельные друзья - увы, шаткие ступеньки на пути к мечте. Книга "Высший круг" предназначена для самого широкого круга читателей.
Романом "И восстанет мгла (Восьмидесятые)" автор делает попытку осмысления одного из самых сложных и противоречивых периодов советской эпохи: апогея окончательно победившего социализма и стремительного его крушения. Поиски глубинных истоков жестокости и причин страдания в жизни обычных людей из провинциального городка в сердце великой страны, яркие изображения столкновений мировоззрений, сил и характеров, личных трагедий героев на фоне трагедии коллективной отличаются свойством многомерности: постижение мира детским разумом, попытки понять поток событий, увиденных глазами маленького Алеши Панарова, находят параллели и отражения в мыслях и действиях взрослых — неоднозначных, противоречивых, подчас приводящих на край гибели. Если читатель испытывает потребность переосмыслить, постичь с отступом меру случившегося в восьмидесятых, когда время сглаживает контуры, скрадывает очертания и приглушает яркость впечатлений от событий — эта книга для него.
Микки Доннелли — толковый мальчишка, но в районе Белфаста, где он живет, это не приветствуется. У него есть собака по кличке Киллер, он влюблен в соседскую девочку и обожает мать. Мечта Микки — скопить денег и вместе с мамой и младшей сестренкой уехать в Америку, подальше от изверга-отца. Но как это осуществить? Иногда, чтобы стать хорошим сыном, приходится совершать дурные поступки.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
Новый роман Елены Катишонок продолжает дилогию «Жили-были старик со старухой» и «Против часовой стрелки». В том же старом городе живут потомки Ивановых. Странным образом судьбы героев пересекаются в Старом Доме из романа «Когда уходит человек», и в настоящее властно и неизбежно вклинивается прошлое. Вторая мировая война глазами девушки-остарбайтера; жестокая борьба в науке, которую помнит чудак-литературовед; старая политическая игра, приводящая человека в сумасшедший дом… «Свет в окне» – роман о любви и горечи.
Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.
Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)