Маргелов - [136]

— А сейчас марш в казарму!

Другой случай. Это уже истинная правда, а никакой не казарменный фольклор, потому что свидетелями истории стали несколько офицеров штаба корпуса.

Ехал генерал со своими офицерами из Никольского гарнизона. Видят, по дороге солдат идет.

— Ну вот, полюбуйтесь на десантные войска! — кивнул на него Маргелов. — Наверняка из самоволки возвращается.

Остановились. Солдат, видя перед собой генерала и сообразив, что попался, вытянулся и бодро доложил: мол, такой-то, и такой-то части… А дальше, не скрывая своих обстоятельств:

— … возвращаюсь из самоволки в расположение части!

Маргелову собранность и прямота десантника понравились.

— Знаешь, где находится штаб корпуса? — спросил он солдата.

— Так точно, товарищ генерал!

— Ну, тогда вот что: если через полчаса не будешь там, чтобы разобраться с тобой до конца, передам тебя командиру полка, а уж он постарается — сгноит тебя на гауптвахте. Понял?

— Так точно, товарищ генерал!

А десантник, заметил Маргелов, парень крепкий. И роста гвардейского, и в плечах будь здоров, и взгляд дерзкий. Наверняка у какой-нибудь местной дивчины время коротал.

От Никольского гарнизона до штаба корпуса километров пять-шесть. За полчаса можно было успеть, только если бежать впереди машины.

Офицеры сели в машину и поехали.

Приехали в штаб. Не успели разойтись по кабинетам, слышат голос солдата — тот просит часового пропустить его к командиру корпуса, мол, генерал Маргелов его срочно вызывает к себе…

— Пропусти его! — сказал Маргелов часовому, а сам глазам своим не верит.

Однако ошибки не было: тот самый солдат, которого они встретили на дороге, стоял перед ним навытяжку, готовый понести любое наказание. Придя в себя, Маргелов спросил:

— Как же ты, стервец, так быстро успел добраться сюда? Солдат улыбнулся и рассказал: как только офицеры залезли в машину, он прицепился к машине сзади, ухватился за запасное колесо, да так и доехал до штаба «на прицепе».

— Вот молодец! Хвалю за находчивость! — И приказал дежурному офицеру отпустить его в расположение полка, а командиру полка позвонить и от его имени просить не наказывать самовольщика строго.

Но служба — прежде всего. Боевая учеба. Физическая подготовка. Забота о солдате.

Из рассказа полковника А. В. Кукушкина: «Обучение корпуса шло полным ходом. Отступление от программы или срыв ее карались беспощадно. Комкор требовал полной отдачи от штаба. К этому обязывала и обстановка. В Корее шла война, широко применялся напалм и даже смертоносные бактерии. Личному составу корпуса сделали вакцинацию от чумы и холеры. Василий Филиппович постоянно был в войсках, мы, офицеры штаба, сопровождали его на всех учениях и во время проверочных поездок. Это была хорошая школа для нас, операторов. Мы уже знали, что обобщенные результаты проведенной работы комкор может затребовать в любой момент. Он всегда требовал конкретных ответов — с примерами, с фамилиями офицеров и солдат, с выводами.

Как-то весной по тревоге был поднят 116-й гвардейский воздушно-десантный полк. За ночь полк совершил двадцатикилометровый марш-бросок и утром возвратился к месту дислокации. Я, как направленец этой дивизии, прошел с полком весь маршрут и вроде бы хорошо знал промахи и успехи в его действиях. На совещании офицеров управления корпуса Василий Филиппович приказал мне сообщить о действиях полка. Я по порядку доложил обо всем. И вдруг комкор задает мне вопрос:

— Сколько в полку было отставших на марше? И сколько из них с потертостью ног?

Я ответил, что отставших было человек тридцать-сорок, потертостей много, а сколько точно — не знаю.

— Вот так — “приблизительно” — и работают наши офицеры! — с возмущением заметил комкор и вдруг назвал точные цифры.

Я готов был провалиться от стыда и позора».

Глава девятая НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

Скоро сказка сказывается…

К назначению на высокую должность командующего Воздушно-десантными войсками Василий Филиппович Маргелов шел долгие годы, через финские снега и ленинградские болота, по льду реки Мышковой и по венгерской степи, через дальневосточные просторы.

Наступил август 1953 года.

Постановлением Совета министров от 3 августа 1953 года генерал-майору В. Ф. Маргелову было присвоено очередное воинское звание — генерал-лейтенант. На следующий день вышел соответствующий приказ министра обороны СССР. Затем последовал вызов в Москву.

В Минобороны и в войсках шли перестановки. После смерти Сталина на какое-то время всё в стране пришло в движение.

В назначенный день и час генерал прибыл на комиссию. Ему предложили должность коменданта Москвы. Председатель комиссии обратился к нему:

— Товарищ Маргелов, как вы на это смотрите?

Немного подумав, генерал сказал:

— Спасибо за доверие. Единственное, чего я опасаюсь, как бы не вышло международного скандала.

— Как это?

— Да, понимаете, ведь придется и с иностранцами встречаться, какие-то вопросы с ними решать. А я, знаете ли, человек крутой, если что не по мне, так всё открытым текстом и выскажу. Да еще в соответствующих выражениях.

— В каких это еще «соответствующих выражениях»?

— Которые, как правило, называются непечатными.

Комиссия, мягко говоря, была озадачена таким поворотом разговора с командиром воздушно-десантного корпуса. Обычно предложение о переводе из богом забытых гарнизонов в Москву воспринималось как манна небесная, с благодарностью, а тут… Маргелова попросили подождать за дверью. Александр Маргелов в книге об отце пишет: «Наконец комиссия пришла к единому мнению — такой человек на это место не подходит: всех перепугает. Комкор, узнав об этом решении, вздохнул с облегчением: “Я и сам не хотел этого назначения. Не хочу быть милиционером”. В последней фразе — ключ к той загадке, почему Маргелов не согласился на столь “хлебную” должность».