Маргелов - [134]

Это был приказ, его надо выполнять. И выполняли его так. Вызвали командира батальона, с ним приказали доставить солдата. А дальше, как вспоминают очевидцы, командир корпуса подошел к солдату, обнял его и заявил: «Я тоже солдат и подчиняюсь приказу маршала. Вас будут судить, но я буду настаивать, чтобы вас не посадили в тюрьму, а направили в дисциплинарный батальон». Суд вскоре состоялся. «Батя» действительно ходатайствовал о возможности для солдата исправить свою ошибку не за решеткой, а в дисбате. Дисбат — не тюрьма, это Маргелов знал не понаслышке. О решении суда вскоре стало известно из приказа по округу: полгода дисциплинарного батальона. Тоже, конечно, не мед. Но тут уж Маргелов ничего поделать не мог, ситуация выскользнула из его рук, когда в дело вмешался особый отдел.

Где-то через год, когда Маргелов с семьей уезжал в отпуск, как говорят дальневосточники, «на материк», переодевшись в пижаму, он вышел из вагона поезда на перрон покурить. К нему подошел солдат, отдал честь и сказал:

— Товарищ генерал, разрешите обратиться?

— Обращайтесь.

— Я тот самый солдат, которого вы спасли от тюрьмы, а может быть, от глупой смерти.

Маргелов сразу узнал его.

— Сынок! Вот уж не думал, что еще раз увижу тебя! Куда направляешься?

— Домой. Отслужил.

— Чем будешь заниматься на гражданке?

— Пойду учиться. Если не получится поступить с первого раза, устроюсь на работу. В дисбате получил несколько строительных профессий.

— А деньги на дорогу есть?

— Есть. До дома хватит.

Генерал вытащил из кармана деньги и сунул их солдату. Тот сначала отказывался, но потом взял. Они выкурили по папиросе. Поезд, на котором ехал солдат, отправлялся раньше. Они попрощались. Обнялись. Солдат висел на подножке до тех пор, пока даль не разделила их — его и генерала в пижаме, курящего на перроне и не отрывающего взгляд от уходящего поезда…

Глава восьмая КОНЕЦ ЭПОХИ

Как вспоминают сослуживцы по 37-му гвардейскому воздушно-десантному корпусу, Маргелов объезжал свои дивизии и полки, отдельные части и объекты на «победе». Зимой и летом всегда в фуражке. Шапку надевал только в лес, на охоту. Летом ходил в гимнастерке с закатанными рукавами, всегда с прутиком в руке, вторая рука за спиной. Любил наблюдать, как проходят занятия, как действуют его инструкторы и солдаты. Любил разговаривать с солдатами. Останавливал взвод, марширующий из столовой в учебный класс, и начинал расспрашивать о том о сем. Если слышал слова неуверенности, сомнения или чувствовал это во взглядах солдат, в их вопросах, тут же реагировал:

— Вы — десантники! А что такое — десантник?! Если даже оказался внизу, все равно не сдавайся! А себе тверди: наша берет!

Многие из его кратких монологов, отшлифованные в пересказе поколений десантников, живут теперь как продукт народного творчества.

В начале пятидесятых годов в войска было спущено требование: каждый офицер должен иметь среднее образование. Командир корпуса тут же отреагировал: при гарнизонном Доме офицеров открыли вечернюю среднюю школу. 1 сентября в актовом зале было не протолкнуться. Офицерам запомнилось короткое выступление «бати»:

— Раньше надо было научиться отнимать и делить! Сейчас нам отнимать не у кого и делить, следовательно, нечего. Значит, остается одно: учиться складывать и умножать! Поздравляю, товарищи офицеры, с началом учебного года! Желаю успехов в деле сложения и умножения!

Зал с минуту сотрясался от дружного смеха.

Осенью того же 1953 года произошла история, о которой оставил воспоминания полковник в отставке А. П. Лушников: «Наша учебная десантная рота заступила в наряд по несению патрульной службы в гарнизоне. Ранним утром патрульных срочно вызвали в батальон, чтобы немедленно послать на железнодорожную станцию Куйбышевка-Восточная. Из комендатуры станции ночью сообщили, что демобилизованные солдаты-“штрафники”, следующие на поезде, разгромили киоски и буфеты на предыдущей станции Свободной.

Усиленный наряд патрульных на ГАЗ-51 прибыл на станцию, где их взору предстала следующая картина: на перроне перед вагоном поезда стоят в шеренге двенадцать пьяных солдат, а перед ними в фуражке и в расстегнутой шинели с маузером в руке ходит и приводит их в порядок командир корпуса.

Оказалось, что Маргелов сразу же после того, как ему со-общини о безобразном поведении солдат, пошел пешком через железнодорожные пути на станцию Куйбышевка-Восточная (штаб корпуса и его квартира находились неподалеку).

Вскоре прибыл поезд. Генерал зашел в вагон и потребовал: всем выйти и построиться на перроне. На его требование отдельные солдаты реагировали возбужденно, а один из них, лежавший на второй полке, бросился сверху на генерала. Достав пистолет, Маргелов силой усмирил солдата, объявив ему пятнадцать суток ареста. Наиболее активных нарушителей порядка, двенадцать человек, генералу удалось вывести из вагона и построить на перроне. Подоспевшие десантники сразу оцепили перрон и вагон и силой довершили начатое генералом. Двое нарушителей были отправлены в комендатуру.

После отправления поезда комендант гарнизона майор Рекало обратился к генералу: “Товарищ генерал, вы рискованно пошли в вагон один, не дождавшись патрулей”. На что комкор ответил: “А за что же мне Героя дали?”».