Маргарет Тэтчер. Женщина у власти - [91]

Длина аргентинских военных коммуникаций от баз на материке до Фолклендов составляла всего 600 миль, притом Аргентина обладала хорошо обученными военно-воздушными силами. Качество подготовки ее сухопутной армии и военно-морского флота вызывало больше сомнений, но если бы им удалось укрепиться, их оборону было бы трудно взломать. Английские вооруженные силы не проходили в предшествующие годы хорошей проверки в боевых условиях. Их последним звездным часом был период второй мировой войны. Но тогда, несмотря на всю их храбрость и доблесть, Англия несла ужасные потери.

Тэтчер не колебалась. Ей была ясна политическая сторона дела, но воевать она хотела не только ради того, чтобы остаться у власти. Под угрозу в который раз был поставлен первейший принцип: острова принадлежат Англии и Гальтьери пытается незаконно их захватить. Брошен вызов, и дело идет не о нескольких овечьих пастбищах, а о еще одном испытании моральной стойкости Запада.

Сесил Паркинсон, в чьи обязанности входило информировать парламент о решениях военного кабинета, почувствовал, что на первых порах руководители вооруженных сил не были уверены, можно ли воевать под началом женщины. «Эта неуверенность быстро рассеялась, — рассказывал он. — Они увидели, что она очень, очень тверда» {7}. Военачальники, которые вдоволь наползались вместе с ней на коленях, колдуя над расстеленными по полу ее кабинета картами, впоследствии подтвердили это. Тэтчер выделялась среди министров своей непреклонной решимостью. Рассмотрев вместе с главными министрами возможные планы действий, она приняла решение о первых карательных мерах: сокращение экспортных кредитов и импорта и замораживание аргентинских активов в Англии, составлявших около 1,4 миллиарда долларов.

Она приняла также решение впервые за двадцать шесть лет после Суэцкого кризиса созвать заседание палаты общин в субботу. Зал был насыщен эмоциями. Тэтчер тревожилась. Ее политическое положение было ненадежно, в экономике царил беспорядок, ее рейтинг был ужасающе низок, и на поддержку ее доброжелателей рассчитывать не приходилось. Малейшая оплошность — и она могла тотчас же лишиться должности премьера. По счастью, в ее ближайшем окружении было несколько ветеранов второй мировой войны.

Тэтчер придала лицу самое решительное выражение, но из-под маски, надетой для публики, проглядывала озабоченность. Стоя у парламентского стола с курьерским ящиком, она без колебаний объявила о своем решении послать войска. «Правительство твердо намерено принять меры к тому, чтобы освободить острова из-под оккупации и как можно скорее вернуть их под британское управление», — заявила она воинственно настроенному парламенту. Пусть жители островов и «немногочисленны, но они имеют право жить в мире и спокойствии, избирать свой собственный образ жизни и самим решать, чьими им быть подданными».

Лейбористская партия подвергла правительство уничтожающей критике; оно, говорили лейбористы, позволило «ничтожному диктатору», «грошовому Муссолини» унизить себя. Тэтчер обвиняли в том, что она ошиблась в оценке намерений Аргентины, не поддерживала «военно-морского присутствия за линией горизонта» и не сумела пресечь авантюру Буэнос-Айреса. Критика раздавалась не только со стороны оппозиции. Члены ее собственной партии, раздосадованные потерей Родезии и ощущающие падение международного значения Англии, тоже не щадили нервов премьер-министра. Эдуард дю Канн, влиятельный консерватор, один из тех, кто бросил вызов Хиту, назвал день вторжения «днем унижения Англии». Другие тори-заднескамеечники жаждали крови и мщения. Они требовали скальпа министра иностранных дел лорда Каррингтона, не предвидевшего кризиса. Каррингтон согласился уйти. Сама критика мало его трогала, но он знал, что она способна отвлечь правительство от предстоящей кампании. Правые не могли простить ему Родезии, а также Ближнего Востока, где, по их мнению, он занимал антиизраильскую позицию. Каррингтон знал, что нужен козел отпущения и что самый очевидный кандидат на эту роль — он {8}.

То, что Тэтчер выбрала в качестве его преемника Фрэнсиса Пима, говорило о трудностях, стоявших перед ней внутри партии. Отстраненный за год до этого от должности министра обороны за несогласие с проводимой Тэтчер политикой сокращения расходов, Пим имел в глазах многих репутацию наиболее серьезного соперника Тэтчер в борьбе за руководство партией. И вот теперь он возвращался в кабинет министров, притом на самый престижный пост, занять который он всегда мечтал.

Тем временем кучка солдат английской морской пехоты, несших гарнизонную службу на Фолклендских островах, сражалась с захватчиками, пока английский губернатор Рекс Хант не приказал им сложить оружие. После этого Хант покинул острова, отказавшись пожать руку аргентинскому генералу, командовавшему силами вторжения. Тот назвал оскорбительный жест Ханта «весьма неджентльменским».

Аргентина укреплялась на островах. Транспортные самолеты С-130 летали туда и обратно между авиабазами на материке и взлетно-посадочной полосой в Порт-Стэнли, доставляя продовольствие, боеприпасы, грузовики и солдат. Гальтьери издал приказ о возвращении на военную службу 80 000 недавно демобилизованных призывников. В конечном счете для несения службы на островах будет отправлено 10 000 аргентинских солдат и офицеров. В общем и целом Буэнос-Айрес имел в своем распоряжении военно-морской флот из семнадцати боевых единиц, 130-тысячную постоянную армию и военно-воздушные силы, насчитывавшие 20 000 военнослужащих. Кроме того, под ружье могли быть призваны 450000 резервистов.