Маресьев - [3]
Из хутора Веревкин, сложив на телегу скромные пожитки, приехали в Камышин за лучшей долей и родители Алексея Маресьева. Отец, Петр Авдеевич, устроился рабочим на один из крупных лесопильных заводов города. Туда же приняли на работу и мать Екатерину Никитичну. Молодой семье выделили комнату при конторе лесовладельца купца С. П. Рогожина.
Родители жили в мире и согласии, рожали и растили детей. К моменту появления на свет Алексея в семье Маресьевых уже было два сына — Петр и Николай. Такое спокойное течение жизни продолжалось бы, наверное, дальше, но в августе 1914 года грянула Первая мировая война.
И хотя залпы ее орудий грохотали за многие сотни верст — гулкие раскаты этих залпов и рвущихся фугасов подспудно присутствовали и в Камышине, и в сердцах его жителей. В речном порту на баржи, а на железнодорожной станции в вагоны регулярно грузили провиант для действующей армии. В кузницах ковали подковы для лошадей и наконечники для казачьих пик. На кожевенном заводе денно и нощно выделывали кожи для армейских надобностей. Обыденностью стали печальные вести о погибших камышанах. А в тишине ночного города часто надрывно тянулись мехи гармоник и слышались нестройные частушки разгулявшихся новобранцев:
В один из дней ушел на империалистическую, как стали говорить потом, и Петр Авдеевич Маресьев. Воевал исправно. Екатерина Никитична, уже носившая под сердцем третьего сына, терпеливо ждала мужа. Вечерами, управившись с домашними делами, она тихо молилась перед образами, прося Бога о его возвращении. Супруг вернулся домой живой, но весь израненный, отравленный газом. А вскоре родился и третий сын. Но судьба отмерила Маресьеву старшему короткий век. Он умер в 1917 году от последствий полученных на фронте ранений. С его уходом семья сразу осиротела. Из воспоминаний матери, бабушки и старших братьев известно, что Петр Авдеевич был хороший человек, настоящий русский мужик, у которого в руках любая работа спорилась. «Отца своего я не помню, — написал в своей биографии Алексей Маресьев. — Он умер, когда мне исполнилось полгода».
Расти Алексею и его братьям пришлось без отца. Все тяготы легли на плечи матери. Екатерина Никитична впоследствии вспоминала: «Осталась я с тремя детьми. Старший Петр — 13 лет, средний Николай — 11 лет, а Алеша и вовсе 5-ти месяцев. Попросила хозяина, взял меня на работу. День вагоны гружу, ночью у хозяина работаю по домашности — прибираюсь. Квартиру нам дали, так вот за это отрабатывала».
Ее воспоминания дополним рассказом сына: «Мать осталась одна с тремя детьми. Когда я думаю сейчас, кому обязан я теми качествами, которые помогли мне в разных трудных жизненных обстоятельствах, я вспоминаю о своей матери. Напрасно считают некоторые, что смелость можно проявить только на войне. В самой простой жизни может быть иной раз больше мужества и стойкости, чем в какой-нибудь военной биографии. Когда я вспоминаю сейчас маму, какой она была в дни моего детства, я никогда не вижу ее подавленной, унылой, я не помню, чтобы она плакала, жаловалась. А ведь как трудно ей приходилось! Это я, как следует, понял, только много лет спустя».
И далее, не менее трогательные слова: «Я не помню ее сидящей без дела. Всегда она была чем-нибудь занята. Она работала уборщицей в конторе завода. Каждый день ей надо было истопить семь печей, наколоть, натаскать для них дров, убрать шестнадцать комнат. Мать любила чистоту, в комнатах все должно было блестеть, и она целыми днями мыла, чистила, скребла. На заводе ее очень уважали, и в каждый праздник обязательно выносили благодарности. Домашних дел у нее тоже было много. Проснешься иной раз ночью, шьет или штопает. Спросишь: „Мама, ты что не спишь?“ А она отвечает: „А я уже выспалась“. Маме пришлось учиться. Покуда я был маленьким первоклассником, она проверяла мои тетрадки и помогала решать задачки. А потом ей уже было трудно разбираться в моих уроках, и она только спрашивала: „Ну как уроки, Алеша, приготовил?“ И хотя я знал, что она не сумеет меня проверить, я никогда не мог сказать ей неправду».
В 1924 году, когда Алексею исполнилось 8 лет, его определили в школу № 10, которую в городе называли еще Старогородской. Она располагалась на Народной улице. Напротив школы стоял деревянный дом, в нем жила семья Маресьевых. Поэтому вполне закономерно, что Алексей пошел учиться именно в Старогородскую. В просторных и светлых классах школы бурлила жизнь. Маленький Маресьев, несмотря на перенесенную болезнь, ни в чем не хотел отставать от своих сверстников. Начиная с 1-го класса, Алексей слыл старательным учеником, особенно легко у него шла арифметика. Русский язык давался труднее. И хотя в отличниках не ходил, зато в делах общественных всегда был на первых ролях. В 1928 году его даже делегировали на первый слет пионеров Саратовской области. Такой чести удостоились лишь несколько камышинских пионеров.
Впоследствии А. И. Филатова, заслуженная учительница РСФСР, рассказывала: «Мне посчастливилось учиться в одной школе с Алексеем. Мы были друзьями. Вместе участвовали в школьных играх, спортивных соревнованиях. Алексей уже тогда выделялся общительностью, остроумием, неистощимой энергией».
Герой Советского Союза генерал армии Николай Фёдорович Ватутин по праву принадлежит к числу самых талантливых полководцев Великой Отечественной войны. Он внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного манёвра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны. Его имя неразрывно связано с победами Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева..
Книга посвящена одной из ярких фигур русской общественной мысли первой половины XIX века, поэту, философу и просветителю Николаю Станкевичу. Друг Я. М. Неверова, В. Г. Белинского, К. С. Аксакова, Т. Н. Грановского, М. А. Бакунина, И. С. Тургенева, человек, стоявший у истоков творчества выдающегося поэта-песенника А. В. Кольцова… В литературно-философском кружке Станкевича черпало вдохновение целое созвездие имен, с которыми связана разработка важнейших отечественных философских и эстетических концепций.
Книга подготовлена по инициативе и при содействии Фонда ветеранов внешней разведки и состоит из интервью бывших сотрудников советской разведки, проживающих в Украине. Жизненный и профессиональный опыт этих, когда-то засекреченных людей, их рассказы о своей работе, о тех непростых, часто очень опасных ситуациях, в которых им приходилось бывать, добывая ценнейшую информацию для своей страны, интересны не только специалистам, но и широкому кругу читателей. Многие события и факты, приведенные в книге, публикуются впервые.Автор книги — украинский журналист Иван Бессмертный.
Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
«Гражданская оборона» — культурный феномен. Сплав философии и необузданной первобытности. Синоним нонконформизма и непрекращающихся духовных поисков. Борьба и самопожертвование. Эта книга о истоках появления «ГО», эволюции, людях и событиях, так или иначе связанных с группой. Биография «ГО», несущаяся «сквозь огни, сквозь леса... ...со скоростью мира».
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.