Марат - [48]

В отличие от пространного, почти на семьдесят страниц, сочинения Марата Декларация прав 1789 года подкупала своей краткостью и предельной выразительностью.

Она была сведена к семнадцати статьям, уложившись на полутора страницах. Но каким динамизмом, какой экспрессией, какою огромной взрывною силой здесь полны каждая строка, каждое слово!

«Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах», — гласила первая статья Декларации, и в этих нескольких словах были как бы отлиты В благородном металле вековые стремления миллионов угнетенных людей, трактаты мыслителей, искания философов Просвещения.

Этой пластичной выразительности, этой чеканной точности и краткости формулировок, навсегда врезавшихся в память, не хватало сочинению Марата. Оно было пространным и слишком расточительным в словах, каждый тезис в нем получал широкое обоснование.

Но как бы там ни было, значение этой работы Жана Поля Марата было не в ее литературных качествах, а в ее идейном содержании. В этом она стояла намного выше Декларации прав Учредительного собрания.

В своем «Проекте Декларации» автор «Дара отечеству» указывает примерно те же права гражданина, что и в Декларации прав, принятой Учредительным собранием: право личной безопасности, право личной свободы, право собственности и т. п. Но трактовку этих естественных прав Марат дает во многом иначе.

Тогда как в Декларации прав Учредительного собрания право собственности рассматривается как безусловное, священное и естественное право, Марат, также признавая собственность естественным правом граждан, вносит в него существенные ограничения.

Марат, как и в прежних своих работах, придерживается эгалитаристских, то есть уравнительских, идей. Отнюдь не покушаясь на принцип собственности вообще, Марат требует ограничения крупной собственности, уравнения состояний. «…Не следует допускать никакого иного неравенства состояний, кроме неравенства, проистекающего от неодинаковости природных способностей… Закон должен даже предупреждать слишком большое неравенство состояний, устанавливая предел, какой они не должны переступать…»

Марат — один из немногих во французской политической литературе этого времени — выступает в своем проекте конституции защитником также и интересов бедняков. Он указывает на подневольное положение бедняка, обреченного на лишения, утомительный труд и страдания. «Сама свобода, утешающая нас в столь многих бедствиях, для него ничто… Какая бы революция ни произошла в государстве, он нисколько не чувствует, что уменьшилась его зависимость, ибо он, как таковой, неизменно осужден на тягостный труд». Отсюда Марат делает вывод, что конституция должна предусматривать оказание помощи (он не уточняет, в какой форме) бедняку.

Эти взгляды Марата резко отличали его от либерального большинства Национального собрания, не говоря уже о «черных»⁴. Его проект конституции, с его идеями уравнения состояний и защиты интересов бедняков, не мог рассчитывать ни на малейший успех в Учредительном собрании.

Но Марат расходился со взглядами либерального большинства и в ином. Он в это время признавал, что во Франции должен быть установлен строй конституционной монархии. Но в отличие от большинства Учредительного собрания, старавшегося сохранить монарху и исполнительной власти значительные права, Марат, напротив, стремился к их всемерному ограничению.

«Праведное небо! — восклицал Марат. — Возможно ли, что членам редакционного комитета неизвестно, что государь должен являться лишь правителем одного из разделов государства; что права граждан во сто крат более священны, чем права короны…»

Марат предусматривает необходимость создания вооруженных сил, совершенно независимых от монархии. Он предлагает ряд практических мер: сократить армию и обязать войска приносить сначала присягу на верность нации, а затем лишь государю. Но он понимает, что это не даст еще достаточно надежных гарантий, а потому предлагает создать еще многочисленную национальную милицию и даже, более того, вооружить весь народ, «вооружить каждого не внушающего подозрения гражданина». Он дополняет это требование рядом практических мер: необходимо, чтобы национальная милиция обучалась военному искусству, чтобы она сама избирала своих офицеров, чтобы все крупные города королевства располагали артиллерией, боеприпасами и т. п.

Тщательность и детальность конкретных предложений автора проекта «Конституции» показывает, какое большое значение он придавал этим чисто практическим задачам. И действительно, он говорил об этом совершенно открыто: «Без этого все, что делалось бы для обеспечения общественной свободы, являлось бы лишь детской игрой, а конституция, как бы совершенна она ни была, лишь карточным домиком, рассыпающимся от малейшего дуновения ветра».

Такой политической зоркости, такой трезвости политического мышления и понимания задач революции нельзя встретить ни у одного из политических деятелей Франции того времени.

Но мог ли автор столь радикальных политических идей надеяться, что к его советам и предложениям прислушается Национальное собрание? Имел ли он хоть какие-либо шансы увлечь своими «Даром отечеству» и проектом «Конституции» большинство депутатов?