Мао Цзедун - [6]
Тогда же Мао Цзэдун в качестве положительного кредо выдвинул тезис: «Винтовка рождает власть» и выступил с призывом, чтобы каждый коммунист усвоил эту истину[32]. «Располагая винтовкой, — утверждал он, — можно действительно создавать партийные организации, 8-я армия создала на севере Китая мощную партийную организацию. Можно также создавать кадры, школы, создавать культуру, создавать массовое движение. Все, что имеется в Яньани, создано с помощью винтовки, с помощью винтовки добывается все. Кое-кто над нами иронизирует, называя нас сторонниками теории всемогущества войны. Да, мы сторонники теории всемогущества революционной войны. Это неплохо, это хорошо, это по-марксистски». Данный тезис о всемогуществе вооруженных форм борьбы был заимствован Мао у идеологов гоминьдана и из опыта китайских милитаристов. Он говорил об этом: «Для Чан Кайши армия — это его жизнь»; «Есть армия — есть власть»; «Война решает все» — эти истины он прочно усвоил; «В этом отношении Сунь Ятсен и Чан Кайши являются нашими учителями» [33].
После того как КПК стала правящей партией, Мао Цзэдуну пришлось, чтобы не утратить своего влияния, овладеть знаниями в области государственного устройства, экономики, национальной политики и международных отношений. Он стал создавать личную библиотеку. В ней, помимо полных собраний сочинений Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина и Лу Синя, имелись справочные и исторические произведения, переводы произведений мировой классики[34]>. На посетителей эта библиотека производила большое впечатление. Рамки читательских интересов Мао постепенно расширялись: от общественных наук до естественных, от марксизма-ленинизма до работ буржуазных авторов, от древних текстов до современных, от китайских книг до иностранных. В круг его чтения вошли философия, логика, эстетика, религия, экономика, политика, военное дело, литература, история, география, естественные науки, техника. Мао не только много читал, но и призывал кадровых работников заниматься самообразованием и часто повторял: «Век живи — век учись»[35].
В КНР опубликовано пять томов «Избранных произведений» Мао Цзэдуна (работы, подготовленные до 1957 г.) >[36]. Значительное число выступлений, интервью и заявлений принадлежали Мао и в последующее время, особенно в годы «культурной революции». Однако он не стал лидером в международном коммунистическом и рабочем движении, а остался теоретиком национального типа. Н. С. Хрущев вспоминал, что Сталин в 1949 г. при встрече в Москве с Мао спросил его, почему китайские коммунисты не заняли в свое время, т. е. в 1945 г., после капитуляции Японии, Шанхай. «Зачем нам было это делать, — ответил Мао Цзэдун, — если бы мы заняли этот город, мы должны были бы нести ответственность за пропитание шести миллионов его жителей». Когда Сталин рассказывал об этом в Политбюро ЦК ВКП(б), то спрашивал: «Какого типа человек этот Мао? Он называет себя марксистом, но не понимает большинства элементарных марксистских истин. Или, может быть, он не хочет понимать их»; Хрущев был согласен с такой оценкой[37].
И до 1949 г., и после победы народной революции в руководстве KПK постоянно происходили столкновения, неизменно закапчивавшиеся трагически для тех, кто не соглашался с Мао Цзэдуном. В чем же причины этой постоянной конфронтации? Было бы неверно объяснять это только чертами его характера. Существенную роль играло и то, что Мао как главный теоретик KПK так и не смог дать идею, которая сплачивала бы коммунистов. Мысль о возрождении былого величия Китая не была оригинальной и предполагала сплочение на националистической основе, что противоречило убеждениям интернационалистов. Но Мао Цзэдун рассчитал, что всех, кто не будет разделять эти его взляды, можно обвинить в антипатриотизме и предательстве национального дела. Важную роль сыграл также тот факт, что Мао стал лидером партии отнюдь не демократическим путем. Кадровые работники партии знали многие «ходы» Мао в его борьбе за власть, что не прибавляло ему авторитета.
Но, чтобы не восторжествовала другая политическая линия, председатель Мао отверг идею коллективного руководства, хотя сам оказался неспособным дать конструктивную концепцию строительства социализма в Китае. Его эксперименты кончались грандиозными провалами, его подход к международным отношениям оказался чреват военной катастрофой. Другие лидеры видели альтернативные пути, а это приводило их к столкновениям с Мао Цзэдуном. Они пытались разрешить противоречия, исходя из норм партийной демократии, но Мао никогда не связывал себя никакими нормами, следовал по пути, очерченному еще Макиавелли («Тот из государей, который решится переступить нормы морали, окажется в выигрыше»), и добивался своего. Наивысшего драматизма внутренние события достигли на VII и IX съездах КПК. Оба съезда провозгласили «идеи Мао Цзэдуна» теоретической основой деятельности КПК, но в обоих случаях Мао удалось добиться этого только путем репрессий.
После победы народной революции Мао Цзэдун постоянно пытался, перешагнув через объективные факторы, форсировать развитие Китая. Страна превратилась в грандиозный полигон для эксперимента, испытания на практике его идей. В декабре 1953 г. ЦК КПК поставил задачу создания к 1957 г. сельскохозяйственных производственных кооперативов полусоциалистического тина, которые объединили бы 20 % крестьян. Но председатель Мао, только что отметив свое 60-летие, спешил реализовать свои утопические планы. Мог ли он согласиться с такими темпами? И уже через полтора года 2-я сессия Всекитайского собрания народных представителей увеличила наметки темпов кооперирования крестьян, а после сессии, 31 июля 1955 г., на совещании секретарей провинциальных горкомов КПК было предложено в ближайшие же годы организовать в кооперативы до 70 % сельского населения. В октябре 1955 г. на VI Пленуме ЦК КПК был взят курс на дальнейшее ускорение кооперации, и в результате основная масса крестьян была объединена в производственные кооперативы высшего типа с обобществлением земли и орудий производства. К 1956 г. в кооперативы было вовлечено около 96 % крестьянских хозяйств (свыше 87 % — в кооперативы высшего типа)
