Мао Цзедун - [8]

Репрессии велись по спискам, составлявшимся органами государственной безопасности. В качестве «ренегатов», «спецагентов», «контрреволюционных ревизионистов» в эти списки были занесены 71 % членов и кандидатов в члены ЦК КПК, избранных на VIII съезде, 61 % членов Контрольной комиссии ЦК KПK, около 50 % членов Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) 3-го созыва и Постоянного комитета НПКСК 4-го созыва[48]. На 12-м пленуме ЦК КПК 8-го созыва, проходившем в октябре 1968 г., из 105 членов ЦК, избранных на VIII съезде, в результате репрессий смогли присутствовать лишь 40[49]. Как сообщили хунвэйбиновские листовки, Мао Цзэдун настаивал на вынесении смертных приговоров многим видным деятелям КПК и китайской культуры.

В 1967–1968 гг. Мао Цзэдуном и его окружением были проведены массовые репрессии руководящего звена провинциальных органов власти. В итоге в провинции Юньнань погибло более 14 тыс. человек, во Внутренней Монголии подверглись преследованиям более 346 тыс. человек, из которых 16 222 человека погибли, в провинции Хэбэй более 84 тыс. партийных работников подверглись репрессиям, свыше 2900 из них погибли[50]. Репрессии не обошли и руководящего звена армии, где более 80 тыс. человек пострадали от травли, а 1169 человек погибли[51].

В апреле 1969 г. на IX съезде КПК был принят новый устав, в котором «идеи Мао Цзэдуна» вновь провозглашались теоретической основой деятельности КПК.

Наиболее рельефно черты Мао Цзэдуна как политического деятеля проявлялись в сфере внешней политики Китая, в первую очередь на ее главных направлениях: в отношениях с СССР и США. В декабре 1949 г. Мао направляется в Москву, будучи приглашен на торжества, связанные с 70-летием Сталина [52]. Одновременно предстояло обсудить комплекс советско-китайских отношений. Со Сталиным у Мао были свои счеты. Его раздражала опека Сталиным и Коминтерном революционного движения в Китае[53], и он не мог простить Сталину, что во время Сианьских событий в декабре 1936 г. тот помешал ему расправиться с Чан Кайши; вообще считал, что Сталину не следовало поддерживать Чан Кайши, если существует Мао Цзэдун. А Сталин заключил в 1945 г. с Чан Кайши договор, по которому МНР — Внешней Монголии, по представлениям Мао, — предоставлялось право на самоопределение путем плебисцита. Между тем Мао Цзэдун считал, что, «когда народная революция в Китае победит, Республика Внешней Монголии автоматически станет частью Китайской федерации по собственному желанию» [54].

При всем том Мао публично восхищался Сталиным: какие успехи достигнуты под его руководством! Разгромлена Германия, повержена Япония. Сталин расправился со своими противниками и соперниками. Мао хорошо знал о массовых репрессиях в СССР 30-х годов, изучил этот опыт и применял его у себя. Свое восхищение он выразил в статье «Сталин — друг китайского народа», опубликованной к 60-летию Сталина 20 декабря 1939 года. Мао Цзэдун тогда писал: «Чествовать Сталина — это не значит лишь приносить ему свои поздравления. Чествовать Сталина — это значит стоять за него, за его дело, за победу социализма, за тот путь, который он указывает человечеству, стоять за своего близкого друга. Ведь сейчас огромное большинство человечества живет в муках, и только путь, указываемый Сталиным, только помощь Сталина может избавить человечество от бедствий»[55]. Это не помешало Мао Цзэдуну объявить «московскими агентами» и уничтожить многих коммунистов, получивших подготовку в СССР. Но ведь и Сталин уничтожил многих, кто помогал ему в связи с проблемами Китая: и сотрудников Коминтерна и военачальников, включая столь популярного в Китае маршала В. К. Блюхера.

Весной 1949 г. Сноу опубликовал в шанхайском журнале статью «Станет ли Китай русским сателлитом?». Он писал: «Только одна Китайская компартия во всем мире имеет сегодня в качестве лидера человека, никогда не бывавшего в России; он является единственным коммунистическим вождем, исключавшимся некогда из партии, и не один, а несколько раз, но остававшимся у власти, несмотря на приказ Коминтерна о его удалении. Мао является единственным коммунистическим лидером, помимо Тито, открыто критиковавшим московских агентов; личность Мао Цзэдуна отразила в состоянии внутренней структуры партии глубоко китайский склад ума, касается ли это методов или идеологических взглядов. По сути дела, Мао Цзэдун и его последователи… доказали совершенно непредвиденную кремлевской иерархией истину, что подобные непролетарские революции могут быть успешными вне зависимости от восстания городского пролетариата, а лишь на базе организованного крестьянства как главной силы» [56]. Не все устраивало Мао в этой статье. Наиболее неприятными были сравнение с Тито и намеки на несостоятельность оценок Сталиным характера Китайской революции.

В Москву поезд Мао Цзэдуна прибыл 16 декабря. Он сразу же сделал заявление, в котором говорилось о большом значении дружественных советско-китайских отношений и давалась высокая оценка политике СССР в отношении Китая. Председатель КПК подчеркнул равноправность связей двух стран и отметил, что СССР первым из иностранных государств отменил неравноправные договоры с Китаем