Манзовская война. Дальний восток. 1868 г. - [43]
Несомненно, поручик двигался по маршруту тех самых разбойников, которые сожгли деревню, сразились с Марковым и успели покинуть российские пределы прежде, чем неторопливый подполковник достиг границы. Правда, избавление от второго и последнего крупного бандитского формирования можно было считать благом. Остававшиеся ещё мелкие шайки серьёзной угрозы не создавали. Войскам предстояло очистить от них край и привести в полную покорность враждебное манзовское население, что вполне достигалось одновременным движением нескольких отрядов по достаточно освоенным китайцами районам. Собственно, такое движение к тому времени уже началось.
Помимо отрядов Дьяченко, шедшего по тракту к Суйфуну, Маркова, поднимавшегося по течению реки, и группы Седова, действовавшей в промежутке между ними, от Уссури на военный театр спешили части сводного стрелкового батальона. Капитан Флоренский с двумя ротами 29 мая выступил из Бельцовой, а рота поручика Садовникова тогда же повернула с Улахэ на Сандогу. 3 июня Флоренский с нагнавшим его Тихменёвым прибыли в Верхне-Романову, где к ним через день присоединился Садовников, выбравшийся на тракт у Сысоевой. За 8 дней поручик сделал более 300 вёрст.
В Верхне-Романовой Тихменёв получил известие о том, что мелкие партии хунхузов бродят в горах между верховьями Майхэ и Лефу, а также за Суйфуном. Передали ему и сведения о сучанской милиции, выставленной местными манзами, по их словам, для самообороны от разбойников. Каковы в действительности были замыслы китайского населения, так и осталось неизвестным, очевидно лишь, что на решениях сучанских старшин заметно сказывалось присутствие в Находке отряда под начальством лейтенанта Старицкого.
Вооружив палубный железный баркас десантным орудием, он с девятью матросами 1 мая появился в Находке и принял командование над людьми поручика Петровича, раненого на Аскольде>90. К этому моменту находкинский пост стал убежищем для жителей русских деревень, покинувших свои дома и сошедшихся под защиту 35 постовых солдат. Старицкий превратил пять венцов деревянного сруба строившейся большой казармы в некое подобие острожка, разместил между ним и пристанью, под навесами, женщин с детьми, присоединил к своему отряду 21 крестьянина и принялся обучать импровизированный гарнизон стрельбе в цель и рассыпному строю. Частые учебные тревоги, рассылка пикетов для наблюдения за подходами к посту, придали бодрости небольшому воинству, противостоявшему сотням вооружённых манз.
Через десяток дней лейтенант сумел сплотить личный состав и подучить его настолько, что ловцы морской капусты и прочие промысловики, чувствуя силу русских, по первому их требованию удалились к северу от залива Америка, а хозяева ближайших фанз то и дело наведывались с известиями о происходившем в окрестностях. Из отдалённых манзовских деревень стали присылать стариков с уверениями в лояльности. Наконец, милиционеры выдали двух участников нападения на команду «Алеута» и разгрома поста Стрелок. После этого, на двадцатый день пребывания в Находке, Старицкому легко удалось заставить китайцев отвезти во Владивосток его письма. 28 мая лейтенант получил ответ, из которого сумел уяснить себе общую обстановку. Сам он к тому времени настолько овладел ситуацией, что свободно разъезжал по сучанской долине и принимал парады отрядов манзовской милиции, стремившейся доказать свой оборонительный характер. Вместе с тем, Старицкий был уверен, что миролюбие местных манз вынужденное, зависящее, главным образом, от присутствия российских войск в Находке и поддерживаемое только поражениями хунхузов на Цымухэ и Суйфуне.
Как бы там ни было, но в первых числах июня сучанская милиция, насчитывавшая несколько сот манз и тазов, отправила 400 человек на Цымухэ, где ещё оставались мелкие разбойничьи шайки и склады продовольствия. Не доверяя китайцам, начальствовавший во Владивостоке лейтенант Этолин решил послать им навстречу отряд поручика Каблукова, силой в 50 солдат при одном горном орудии. Тихменёв одобрил это решение, вдобавок указав Этолину на необходимость суровых репрессивных мер. Со своей стороны полковник приказал штабс-капитану Пржевальскому пройти во главе отряда поручика Садовникова с Верхне-Романовой на Сучан и занять там деревню Пинсоу — средоточие манз и резиденцию их старшины. Разоружив милицию, Пржевальский должен был дождаться отрядов Каблукова и капитана Шелихе. О снаряжении последнего, аналогичного каблуковскому, Тихменёв телеграфировал в Раздольный для передачи Дьяченко. Предписав ему направить Шелихе в Лоренцову, а оттуда через верховья Лефу и Майхэ на соединение с Каблуковым, полковник надеялся перекрыть хунхузам все пути отступления. Соединившимся отрядам следовало спуститься по Сучану до русских деревень.
Предполагая, что люди Маркова утомлены преследованием неприятеля, Тихменёв двинул им на помощь из Никольской 75 человек при одном орудии под начальством прапорщика Рейтерна. 6 июня отряд Флоренского, а с ним и штаб действующих войск, прибыли в Лоренцову. Оттуда был выслан по назначению отряд Шелихе. Флоренский же со 110-ю солдатами повернул вниз по Лефу, чтобы очистить её от бандитов до устья Лифуцзин и по долине последней подняться к Утёсному. Сам полковник сформировал из частей сводного батальона конный отряд в 26 человек с одним горным орудием под командованием поручика Маевского, с которым отправился в Никольскую и прибыл туда 7 июня.
В монографии изучаются процессы и явления, характеризующие морскую политику России в один из самых сложных периодов истории отечественного флота — возрождения после поражения в Крымской войне и перехода от деревянных парусных к броненосным винтовым кораблям.Предназначена для специалистов и широкого круга читателей, интересующихся военной историей.
В брошюре в популярной форме вскрыты причины появления и бытования антисемитизма, показана его реакционная сущность.
«В Речи Посполитой» — третья книга из серии «Сказки доктора Левита». Как и две предыдущие — «Беспокойные герои» («Гешарим», 2004) и «От Андалусии до Нью-Йорка» («Ретро», 2007) — эта книга посвящена истории евреев. В центре внимания автора евреи Речи Посполитой — средневековой Польши. События еврейской истории рассматриваются и объясняются в контексте истории других народов и этнических групп этого региона: поляков, литовцев, украинцев, русских, татар, турок, шведов, казаков и других.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.