— Я тут пересматривал книжную полку и нашел наш старый дневник. Как раз собирался заняться им. Тебе это интересно?
Тереза сглотнула, чтобы избавиться от внезапной сухости в горле, облизнула губы, которые только что целовал Пол. Стоя словно загипнотизированная, она думала, как бы повежливее отказаться.
— Да… да, это интересно.
Как только она скользнула в комнату, ей в голову пришла мысль, что Айзек все это подстроил.
Какая ерунда! Разумеется, он не стал бы специально прислушиваться к тихим шагам, чтобы узнать о ее возвращении. Как она дошла до того, чтобы воображать такие глупости?
Как бы в противовес своим мыслям, она уселась в плетеное кресло около кровати, соблазнительно положив ногу на ногу.
— Думаю, теперь Пол успокоился? — спросил Айзек. — Ты сумела его утешить?
Она почувствовала, что ее брови удивленно поднялись. Похоже, Айзек ее ревнует?
— Я пришла сюда не обсуждать Пола.
— Конечно.
— Можно? — спросила она, кивнув на дневник.
Он протянул ей дневник с такой естественностью, что она удивилась, как ему удается вести себя так непринужденно, в то время как она с трудом заставляла себя не смотреть на него в упор.
Тереза открыла первую страницу и тут же почувствовала приступ острой ностальгии.
— Смотри! — Она почти плакала, показывая на сделанную детским почерком выцветшую надпись:
«Айзек Питер Мастерс, дом 45, улица Делавар Кресчент, Ярравонга, Таунсвилл, Квинсленд, Австралия, Южное полушарие. Земля, Вселенная».
Она подняла глаза.
— Боже, — вздохнула Тереза, борясь с желанием броситься к Айзеку в объятия. — Ты помнишь это? Я уверена, что каждый ребенок в определенном возрасте пишет что-нибудь подобное.
Айзек молча смотрел на нее, его смуглое лицо было спокойно и сурово.
Нервничая, она перевернула страницу и не могла удержаться от смеха, прочитав:
«Всякий, не являющийся Айзеком Питером Мастерсом или Терезой Роуз Морроу, кто возьмет эту книгу, умрет ужасной смертью в течение 24 часов. Ровно в полночь!!!»
Айзек сел на кровать, дотянулся до дневника и стал открывать страницы с загнутыми уголками.
— Здесь моя запись, — тихо сказал он. — Прочитай.
Тереза посмотрела на него и заметила, как ярко блестят его глаза.
«Я подарил Тессе на день рождения бусы из жемчуга».
Она молчала.
— Это был твой четырнадцатый день рождения, — с грустной улыбкой сказал Айзек.
— Мне они понравились, — прошептала она и почувствовала, что ее губы слегка дрожат.
— Это было еще до того, как я начал подрабатывать. Я купил их в ювелирной лавке. Конечно, это была дешевая подделка.
Прядь волос упала ему на лицо.
— Я знала, что они недорого стоят, но ведь не в этом дело, — прошептала она и добавила, радуясь, что он продолжает смотреть в дневник: — Я их храню до сих пор.
Он откинул прядь волос с лица и взглянул на Терезу широко раскрытыми глазами.
— Эти дешевые бусы? Все это время?
Он дважды сглотнул с потрясенным видом.
— Они уже пару раз ломались, — призналась она.
— И ты… ты их чинила?
— Да. Я носила их к ювелиру, и оба раза мне говорили, что они того не стоят.
— Конечно, нет.
— Но для меня это большая ценность, Айзек.
Он сидел неподвижно и молча смотрел на нее. Ее рука дотронулась до медальона на шее.
— Это для меня тоже очень ценно.
Ее слова надолго повисли в тихом ночном воздухе. Айзек как будто задыхался. У Терезы сердце едва не выскакивало из груди. Она смотрела на него. Избегая ее взгляда, Айзек вцепился в грубое покрывало на кровати.
— Что мы там еще написали в этой чертовой книжке?
Грустно улыбаясь, Тереза листала пожелтевшие страницы.
«Пятнадцатое декабря, — прочитала она. — Айзек уехал собирать манго куда-то под Бовен. Мне ужасно скучно. Он теперь будет дома только на Рождество. Я все каникулы болтаюсь с Алисой, а у нее на уме только бегать за мальчишками да курить отвратительные сигареты, спрятавшись за забором. Я вчера попробовала и тут же бросила. Алиса только засмеялась».
— Это старая история, — вздохнул Айзек.
Она почувствовала, что Айзеку больше хочется смотреть на нее, чем читать дневник.
— В свете лампы твои волосы блестят, как полированное золото, — тихо сказал он.
Айзек, хотелось закричать Терезе, потрогай их. Потрогай мои волосы! Дотронься же до меня!
Но вслух она ничего не сказала. Вместо этого она открыла дневник на случайной странице. Там как раз оказалась прядь ее волос. Она посмотрела на Айзека с шутливым упреком.
— Эти волосы ты отрезал, потому что я их постоянно крутила.
— Так оно и было, — прошептал он.
Она почувствовала, что погружается туда, в прошлое, в те дни, когда они без устали изучали друг друга.
— Я никогда не жалела, что ты их остриг, — прошептала она, не смея поднять на него глаза. Тем не менее какой-то искушающий голос предлагал ей убрать волосы с лица и изобразить на лице улыбку, такую же ослепительную, как у любой кинозвезды.
Дотронься до меня, Айзек.
Он потянулся к ней. Как загипнотизированная, она повернула голову так, чтобы его рука коснулась ее губ. Затем она порывисто прижалась губами к его руке, ее губы раскрылись, и он мог почувствовать мягкую влажность ее рта.
Займись со мной любовью.
Айзек приподнял ее голову, дрожащими пальцами провел по внешнему краю губ. Она поцеловала ему пальцы.
