Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке - [9]

– Ну, что у тебя?

– Что у меня? Я полюбовалась на эти дома! Не понимаю, как это может тебе пригодиться.

– Давай же, рассказывай!

– Господин Дюурсо живет в доме с другой стороны Дворца правосудия, на площади, почти такой же большой, как эта. Внушительное двухэтажное здание. На втором этаже – большой каменный балкон. По-видимому, там находится его кабинет, потому что в комнате горел свет. Еще я видела слугу, закрывавшего ставни на первом этаже.

– Дом не показался тебе мрачным?

– Что ты имеешь в виду? Это обычное большое здание, такое же, как любое другое. Впрочем, оно и в самом деле выглядит несколько мрачно. Я обратила внимание, что на окнах висят бархатные шторы гранатового цвета. За каждую из них наверняка отдали не меньше двух тысяч франков. Бархат мягкий, шелковистый, спадающий большими складками…

Мегрэ был в восторге. Небольшими мазками он корректировал образ дома, сложившийся в его воображении.

– А слуга?

– Что слуга?

– Он носит полосатый жилет?

– Правильно!

Мегрэ был готов аплодировать: солидный, серьезный дом с дорогими бархатными портьерами, с большим каменным балконом, с антикварной мебелью! И слуга в полосатом жилете! И прокурор в куртке, серых брюках и лакированных туфлях, с седыми волосами, подстриженными ежиком.

– Вообще-то ты прав – он на самом деле носит лакированные туфли!

– Туфли на пуговицах! Я это заметил вчера.

Человек в поезде тоже был в лакированных туфлях. Но были ли они на пуговицах? Или на шнурках?

– А как дом доктора?

– Он оказался почти на окраине. Это настоящая вилла, которых полно на здешних пляжах…

– Английский коттедж!

– Вот именно! Низкая крыша, подстриженный газон, множество цветов… Красивый каменный гараж, белый гравий на дорожках, зеленые ставни, фонарь из кованого железа… Ставни были раскрыты… Я разглядела его жену, сидящую за вышивкой в гостиной.

– А свояченица?

– Она чуть позже приехала на машине вместе с доктором. Совсем юная девушка, очень красивая, прекрасно одетая… Можно подумать, что она живет в большом городе; я уверена, что наряды ей доставляют из Парижа…

Но какое отношение это имело к маньяку, нападавшему на женщин и душившему их, чтобы потом нанести удар иглой в сердце?

Мегрэ даже не пытался думать об этом. Он довольствовался тем, что расставлял людей по своим местам.

– Ты никого не встретила по дороге?

– Ни одного знакомого лица. Похоже, что горожане не любят гулять по вечерам.

– Здесь есть кинотеатр?

– Я видела один на боковой улочке. Там идет фильм, который я смотрела в Париже три года тому назад.

Ледюк приехал утром около десяти; он оставил свой старенький «форд» перед гостиницей и постучался в дверь номера Мегрэ. Тот как раз был занят чашкой бульона, приготовленного его женой на кухне гостиницы.

– Все нормально?

– Садись! Нет, не сюда, не на солнце… Иначе ты будешь заслонять мне вид на площадь.

С тех пор как Ледюк оставил службу, он заметно располнел. И выглядел более мягким, более осторожным, чем когда-то.

– Что сегодня твоя кухарка приготовила на завтрак?

– Котлеты из ягненка под соусом… Я стараюсь избегать тяжелой пищи.

– Еще бы! Кстати, тебе не довелось в последнее время бывать в Париже?

Мадам Мегрэ быстро повернулась к беседующим, удивленная такой резкой сменой темы. Ледюк тоже с беспокойством взглянул на коллегу.

– Что ты имеешь в виду? Ты же хорошо знаешь, что я…

Разумеется, Мегрэ хорошо знал, что… Он внимательно рассматривал его лицо с небольшими рыжими усиками. Потом стал незаметно присматриваться к грубым охотничьим башмакам на его ногах.

– Между нами, как у тебя здесь с любовными делами?

– Перестань! – вмешалась мадам Мегрэ.

– Ни в коем случае! Это очень важный вопрос! В деревне обычно не удается обеспечить себя удобствами, характерными для города… Да, у тебя есть кухарка… Сколько ей лет?

– Шестьдесят пять! Ты видишь, что…

– Больше никого?

Сильнее всего смущало то, что Мегрэ абсолютно серьезно задавал вопросы, которые обычно произносят ироничным, игривым тоном.

– Не нашлось ни одной пастушки в окрестностях?

– Есть племянница кухарки, которая иногда появляется у нас, чтобы немного помочь тетке.

– Сколько ей? Лет шестнадцать? Или восемнадцать?

– Девятнадцать. Но…

– И ты… В общем, вы…

Ледюк растерялся, не представляя, как ему себя вести, а мадам Мегрэ, смутившаяся еще больше, чем он, быстро отошла в сторону.

– Ты слишком нескромен!

– Короче, я прав?.. Ладно, ладно, старина!..

Мегрэ больше не думал о сказанном. Через несколько секунд он пробормотал:

– Дюурсо не женат… Значит ли это?..

– Сразу видно, что ты приехал из Парижа! Говоришь об этом так, словно в мире нет ничего более естественного. Может, ты думаешь, что прокурор всем рассказывает о своих шалостях?

– Но, поскольку все всегда всем известно, я уверен, что ты в курсе его похождений.

– Я знаю только то, о чем говорят.

– Вот видишь!

– Господин Дюурсо один или два раза в неделю ездит в Бордо… И там…

Мегрэ продолжал изучать своего коллегу, и на его губах блуждала странная улыбка. Когда-то он знал совсем другого Ледюка, без этих осторожных фраз, без чересчур сдержанных жестов, без характерных для провинциала опасений.

– Знаешь, что тебе нужно сделать, раз уж ты можешь свободно передвигаться? Тебе придется провести небольшое расследование, чтобы выяснить, кто отсутствовал в городе в предыдущую среду. Подожди! Я не имею в виду всех жителей. Меня в особенности интересуют доктор Риво, прокурор, комиссар полиции, ты и…