Маньяк - [22]

Но когда начался суд, надежды таяли: его и в перерывах между заседаниями продолжали «навещать» следователи. Он пытался говорить о примененном к нему насилии в ходе следствия. Но в суде не всегда прислушиваются к подсудимому, тем более что Кравченко обвинялся в страшном злодеянии. Коллегия Ростовского областного суда приговорила его к исключительной мере — расстрелу.

Кравченко и его адвокат пытались доказать правду.

«Я писал явки с повинной только из-за того, — жалуется Александр в Верховный суд России, — что от некоторых работников уголовного розыска и тюрьмы слышал угрозы в свой адрес. Многие детали этого преступления я узнал из актов экспертиз, в моих заявлениях есть и подробности, которые я узнал от своих следователей…» Он не только рассказывал о терроре сокамерников, но и назвал имена конкретных людей, жестоко истязавших его, чтобы был покладистее…

Верховный суд России вернул дело на доследование, после чего оно снова поступило на рассмотрение коллегии Ростовского областного суда. В мае 1980 года в областном суде заметили: в деле даже новой запятой не поставили и опять возвратили предварительному следствию.

Так оно и ходило: коллегия областного суда, коллегия Верховного суда, Президиум Верховного суда России… Каждый раз, возвращая дело на доследование, высокие российские инстанции указывали на важнейшие обстоятельства, нарушения в ходе дознания и суда, связанные с избиением подсудимого, шантажом, другими методами воздействия, требовали изучить их, предлагали более глубоко и внимательно провести расследование, выяснить, нет ли других причастных к данному убийству. Но вопросы так и остались без ответа. Пролежав практически без движения, дело снова направляется в суд — прием надежный, проверенный. У некоторых следователей имеется богатый арсенал средств, которые позволяют любого, даже случайного человека с улицы, представить как матерого преступника…

…В очередной (который уже раз!) дело Кравченко рассмотрел областной суд. То, что он был ранее судим за подобное преступление, сыграло свою роль. Ему в очередной раз был вынесен смертный приговор. Но теперь вышестоящие российские инстанции его не отменили…

Исса Костоев, досконально изучая дело Кравченко, увидел вопиющие нарушения законности от начала до самой последней точки. Но теперь оно стало камнем преткновения на пути «Лесополосы»: следствие закончилось, надо его в суд направлять, но по закону этого сделать нельзя из-за того, что в обвинительном заключении имеется эпизод с убийством Лены 3-вой, а приговор по этому делу не отменен. Не может же быть два обвиняемым по делу, один из которых расстрелян, а другой — обвиняется. Разве не нелепость?

Российская прокуратура обратилась в судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда РСФСР с просьбой отменить приговор ввиду вновь открывшихся обстоятельств: найден истинный убийца. Протест поддержали, но заспорили: одни говорили, что Кравченко признался и нет оснований думать, что его заставили это сделать. Другие утверждали, что вновь открывшиеся обстоятельства не доказаны. Третьи не видели препятствий для продолжения следствия по делу Чикатило, хотя срок его содержания под стражей кончился и необходимо было либо направить дело в суд, либо освободить арестованного.

Костоев прекрасно понимал ситуацию. Как могут одни и те же люди в Верховном суде, утвердив Кравченко расстрел, теперь признать свою ошибку? Да они костьми лягут, но придумают вариант, который бы не запятнал чести мундира. И варианты появляются: надо писать, дескать, не по вновь открывшимся обстоятельствам, а в порядке надзора…

…Только с четвертого захода Президиум Верховного суда России отменил приговор в отношении Кравченко…

— Если я, юрист, имеющий многолетний опыт следственной работы, обладающий определенными процессуальными правами, не могу доказать Верховному суду невиновность Кравченко, и это при том, что найден подлинный убийца, как же мог ее доказать сам Кравченко, — недоумевает Костоев…

…Мне рассказывали, как в ноябре 1991 года следователь бригады Прокуратуры СССР Сергей Гребенщиков ездил в украинское село Разумовка на Херсонщине. Там он встретился с матерью Александра Кравченко. Трудной была для него эта поездка.

— Мария Степановна, — говорил он ей. — Верховный суд отменил приговор о расстреле вашего сына Александра…

— А Сашка, Сашка где? — спрашивала мать.

И только тут Гребенщиков понял, что ни об аресте, ни о бесчисленных судах матери никто даже не сообщал. И о том, что приговор приведен в исполнение, предстоит сообщать ему…

Раньше я упоминал о группе психически больных, по отношению к которым следствие велось необъективно, применялось физическое и психическое насилие. Тогда прокуратура России прекратила производство по этим делам и возбудила уголовное дело в отношении тех, кто позволял себе действовать незаконными методами в отношении «дурачков». Прокуратура области дважды прекращала его «за отсутствием состава преступления в действиях работников милиции».

Исса Костоев возбудил дело и по фактам нарушения законности, допущенным при расследовании уголовного дела по обвинению Александра Кравченко.