Мануш-Вартуш - [9]

Каждую свободную минуту проводила Галя с Чижиком. Чистила его, мыла, кормила, прогуливала. И всё не просто так, а точно по правилам. И Чижик отблагодарил за заботы — вымахал в колоссальную псину, но при этом такую весёлую и славную, что даже Галина мама, хоть и ворчала на «озорного слона», тоже сильно к нему привязалась.

А уж как Чижик любил своих хозяев! Уйдёт мама на завод, а Галя в школу — собака ляжет у порога и ждёт, пока они не вернутся. К самому вкусному блюду в своей миске не прикоснётся. На что сахар обожает — и тот не возьмёт. Уронит тяжёлую голову на лапы и только изредка протяжно вздыхает: «Э-эх!»

Зато, когда хозяйки возвращались, Чижик прямо с ума сходил от радости. Прыгал так, что пол ходуном ходил. Пытался лизнуть Галю в лицо шершавым тёплым языком. Галиной маме сам, без всякого приказания, притаскивал домашние тапочки. А иногда вставал на задние лапы, а передние ставил на плечи хозяев, отчего они сразу садились на пол.

Когда Чижику исполнилось полтора года, Галя повела его учиться в школу служебных собак.

Каждое воскресное утро владельцы собак со своими питомцами выстраивались в длинный ряд на пустыре, где помещалась школа. Тут были курносые боксёры, рыжие, упрямые. Драчливые, жёлтые, с чёрными сёдлами на спинах, жесткошёрстные эрдельтерьеры. Всегда серьёзные овчарки и всегда весёлые, маленькие, кудрявые пудели.

И хозяева у них были непохожие. Рядом с семиклассницей Галей стоял седобородый профессор с белым пуделем. За ним, едва удерживая всё время куда-то рвущегося блестящего доберман-пинчера, молодая актриса, которую Галя несколько раз видела в кино.

Вначале Чижик учился так себе, серёдка на половинку. Когда инструктор повелительным голосом отдавал команду, а хозяева повторяли эту команду своим собакам, Чижик недовольно поводил ушами. Он привык, чтобы люди разговаривали тихо и вежливо. Но в конце концов всё же научился по команде сидеть, лежать и стоять, подавать голос и приносить брошенную тяжёлую палку с шарами на концах — апорт.

Он осторожно ходил по узкому бревну — буму, нехотя перепрыгивал через барьер. Но вот дело дошло до самых ответственных предметов — до защитно-караульной службы. И здесь Чижик совершенно опозорился.

Напрасно инструктор, изображавший нарушителя, хлестал его по морде ватным рукавом, а потом бросался бежать. Чижик и не думал его преследовать, а тем более задерживать. Он только отворачивался от ударов, поджимал губы и закрывал глаза.

А когда Галя клала перед ним свою сумочку и командовала: «Охраняй!» — Чижик ласково поглядывал, как инструктор уносил сумку, и дружелюбно вилял хвостом.

Другие собаки из этой группы постепенно овладели сложной наукой. Даже добродушный профессорский пудель лихо гнался за нарушителем и с важным видом повисал на толстом халате, который инструктор надевал, чтобы собаки не могли его покусать.

Наступил день экзамена. Галя с вечера начистила Чижика щёткой, сытно накормила. Пёс шёл на площадку, весело приплясывая на поводке. Ему хотелось побегать без привязи, поиграть с другими собаками. А Галя думала: «Хоть бы получить троечку! Только троечку, больше нам ничего не нужно!» Сама-то она никогда не приносила из школы троек.

Пустырь, где обычно происходили занятия, совершенно преобразился. Посреди него отгородили канатами четырёхугольную площадку — ринг. На ринге поставили заново покрашенные бум и барьер, а также столик для судейской комиссии.

Эта грозная комиссия, три человека, уже сидела за своим столиком, а вокруг неё прохаживался взволнованный инструктор.

И хоть одним членом комиссии была девочка с длинными косами, ненамного старше самой Гали, Галя тоже очень заволновалась. Беспокоились и другие владельцы собак.

— Весьма опасаюсь провалиться! — шепнул Гале профессор. — Уж подскажите, будьте любезны, если я забуду какую-нибудь команду.

А киноактриса украдкой три раза сплюнула через плечо. И сказала, ни к кому не обращаясь:

— Как вы думаете, комиссия учтёт, что у меня весь месяц были ночные съёмки? Собака же не виновата…

Перед судьями уже белели на столике листы протоколов. Инструктор подозвал к себе Галю.

— Что? Мне первой сдавать? — спросила она испуганно.

— Нет. Уходи домой. Я не допускаю тебя к экзамену. Всё равно Чижик провалится, только процент успеваемости всей группе испортит.

— А… что же мне делать?

— «Что-что»!.. — рассердился инструктор. — Сама не видишь разве, что твой Чижик полный брак? Стыдно просто показываться с такой собакой. От безделья только заводить дамочке какой-нибудь. А ты, конечно, старалась, работала как следует, да из него всё равно проку не будет. Возьми себе другую собаку. Кстати, могу сосватать овчарочку. Уже обученная, без риску. И продают недорого.

— А Чижика куда же?

— Завези на другой конец города да привяжи там. Такой трус, наверно, назад дороги не найдёт. Ты не огорчайся! — хлопнул он по плечу побледневшую Галю. — Я сам знаешь сколько собак переменил, пока на стоящую не напал. Ну, ступай, не мешайся здесь!

Галя сгорбилась и повела с площадки упиравшегося Чижика. Только пудель сочувственно посмотрел им вслед умными человеческими глазами.