Манговая дудочка - [8]
— Дурга только что прошла здесь. Беги, малыш, скорее. Может, она ещё даже не дошла до дому.
Опу выскочил на улицу и со всех ног побежал домой.
— Приходи завтра утром, Опу! — закричала ему вслед Раджи́, сестра Потли. — Мы будем играть за рисовой мельницей, под большой сиренью. Скажи Дурге…
Возле дома Опу остановился. Навстречу ему из ворот с плачем выбежала Дурга. За нею гналась мать. Дурга бежала по дороге в сторону чёрного дерева.
— Убирайся! Броди где хочешь! — кричала ей вдогонку мать. — Лучше не появляйся! В дом больше не пущу! Ах ты, несчастная! Иди куда хочешь, хоть под дерево чхати́м…
Рядом с деревом чхатим находилось деревенское кладбище, а под деревом сжигали умерших. Опу словно окаменел от горя. Тем временем мать ушла в дом, унося с веранды светильник. Когда Опу на цыпочках вошёл в комнату, она посмотрела на него и спросила:
— Где ты был так поздно? Ничего ведь не ел, кроме риса!..
Опу о многом хотел спросить маму. Почему она побила диди? Неужели она снова что-нибудь натворила? Где Дурга пропадала столько времени? Что она ела в полдень?
Но он был так напуган, что не мог ничего сказать, и, словно заводная игрушка, послушно вошёл в комнату. Мальчик торопливо поправил фитиль светильника, достал свои книжки и сел «читать».
У него были две большие толстые английские книги, лекарственный справочник, очень рваная книжка баллад, старый календарь на 1896 год и несколько других книг. Опу собирал книги и, хотя не умел читать, каждый день доставал и рассматривал их.
Некоторое время Опу задумчиво глядел на стену. Затем, ещё раз поправив фитиль светильника, открыл рваную книжку баллад и начал перелистывать страницы. В комнату с чашкой молока вошла Шорбоджоя.
— Иди сюда, пей, — приказала она.
Опу, не заставляя себя просить дважды, взял чашку. В любой другой день он так просто не согласился бы пить молоко. Сделав несколько глотков, он опустил чашку. Но мать была на страже:
— Что такое? А ну-ка, пей всё! Если не будешь пить молоко, ты не вырастешь!
Опу покорно поднял чашку к губам. Но Шорбоджоя видела, что он держит её у губ, но молока не пьёт. Рука мальчика, в которой была чашка, дрожала. Подержав чашку у рта довольно долго, Опу опять опустил её и, в замешательстве глядя на мать, часто задышал; видно было, что он вот-вот расплачется.
— Что с тобой? — удивлённо спросила Шорбоджоя. — Что случилось? Ты что, язык откусил?
Опу не выдержал и громко заревел.
— Почему ты сердишься на диди, мама? — спросил он сквозь слёзы.
Шорбоджоя подошла к сыну и погладила его по голове.
— Не плачь, Опу, — успокаивала она, — не надо так плакать. Дурга сидит себе сейчас в доме Потли или у Нере. Куда она пойдёт в такую темень? Но она непослушная девочка — ушла в полдень и целый день не показывалась. Не ела, не пила, до самого вечера просидела где-то в саду, в дальнем конце деревни. Сидела там и ела, наверное́, неспелые манго и плоды джамру́ла[22]. Я уже посылала за ней. Слышишь, не плачь так, а то у тебя жар начнётся.
Шорбоджоя вытерла краем сари мокрые от слёз щёки Опу и поднесла к его губам чашку с молоком:
— Ну, выпей, малыш. Ты мой хороший, золотой! Отец сейчас приведёт её. Ты ещё совсем глупенький. Откуда только берутся такие глупые дети! Ну, ещё один глоток… Вот так, хорошо…
Отец разыскал и привёл Дургу домой. Вернувшись домой, девочка ни с кем не разговаривала. Она молча отодвинула еду и так, не сказав никому ни слова, легла спать. Мама ещё не кончила работу на кухне, а отец, поужинав, курил в соседней комнате. Опу легонько тронул сестру за плечо.
— Диди, чем била тебя мама вечером? — спросил он. — Она и за волосы тебя драла?
Дурга ничего не ответила.
— Почему ты сердишься на меня, диди? — снова спросил Опу. — Я же тебе ничего не сделал!
— «Ничего»! Ты же знал, что бусы я получила в обмен на те цветы!.. Да, а откуда Шоту узнал, что бусы у меня в ящике?
От возмущения Опу даже сел на кровати:
— Нет, диди. Смотри, я дотрагиваюсь до тебя и клянусь, что ему ничего не показывал. Я же не знал, что эти бусы в твоём ящике! Вчера вечером Шоту пришёл к нам, он принёс свой большой разноцветный мяч, и мы играли с ним. А потом, диди, Шоту вдруг открыл твой ящик и стал смотреть, что в нем есть. Я ему сказал: «Не трогай ящик диди. Она узнает — будет ругаться…» А не заступился я за тебя потому, что не успел, и потом я… я очень испугался… Прости, диди.
Немного погодя Опу ласково погладил сестру:
— Здорово тебе попало, диди? По какому месту била тебя мама?
— Она так стукнула меня по уху, что пошла кровь. Даже сейчас в ухе звенит… Можешь потрогать… Вот тут.
— Тут? Ой, какая царапина! Хочешь, я помажу её маслом?
— Не надо, Опу, оставь… Знаешь, завтра вечером мы пойдём в сад к Палиту. Там поспели камранги́[23]. Вот такие огромные! Никому только не говори, а завтра потихоньку мы туда с тобой сходим. Я сегодня днём сорвала две ягоды и съела сладкие, как патока.
БУРЯ
К вечеру чёрные тучи обложили всё небо. Это часто случается в месяце бойша́кх[24]. Но дождь всё равно начался как-то неожиданно. Перед домом, где жил Опу, рос бамбук. Налетел ветер, низко нагнул бамбук, и дом словно обнажился. Пыль, листья бамбука, солома со всех сторон полетели во двор. От этого ветра, наверное, манго тоже упали с дерева. Дурга выбежала из дома, Опу бросился следом за ней.
