Man and Boy, или История с продолжением - [27]

Мускулистый добродушный мужчина за стойкой поздоровался с Пэтом, назвав его по имени.

— Вот это и есть то самое местечко, — пояснил мальчик и гордо уселся за столик у окна.

Из кухни вышла официантка и сразу направилась к нам. Это была та же самая официантка, что жестоко наказала Марти в модном итальянском ресторане. Она выглядела все такой же усталой.

— Что вам принести, мальчики? — спросила она, улыбаясь Пэту. В ее голосе послышались южные нотки, которые в прошлый раз я не заметил.

— У вас есть что-нибудь, похожее на зеленые спагетти?

— Вы имеете в виду спагетти «песто»? Конечно.

— Для тебя это не слишком остро? — спросил я у Пэта.

— Они зеленые?

Я кивнул:

— Они зеленые.

— Тогда я буду их.

— А вам что принести? — поинтересовалась официантка.

— То же самое, — ответил я.

— Что-нибудь еще?

— Ну, еще я хотел узнать, на скольких работах ты работаешь.

Только тогда она посмотрела на меня более внимательно:

— А, я тебя вспомнила. Это ты был с Марти Манном. И потребовал, чтобы он оставил меня в покое.

— А мне показалось, что ты с ним не знакома.

— Я здесь уже почти год. Разумеется, я сразу же узнала этого маленького мерзавца. — Она испуганно взглянула на Пэта. — Ой, извините.

Пэт улыбнулся ей.

— Я редко смотрю телевизор, с моей работой на это просто не остается времени, но его физиономия довольно часто мелькает в газетах. Он не особо напрягается, насколько я могу судить. Как это ни забавно, но вы стали моими последними клиентами. Полу мой стиль обслуживания не пришелся по душе.

— Вот как! Ну, если это тебя хоть немного утешит, могу только сообщить, что сам я потерял работу примерно тогда же, когда и ты.

— Да что ты! И тебе для этого даже не пришлось ронять тарелки с макаронами на его сморщенный крошечный… — она взглянула на Пэта и вовремя спохватилась: — …нос. Так или иначе, но, по-моему, он это заслужил.

— Конечно, заслужил. Но мне все равно очень жаль, что ты потеряла работу.

Подумаешь дело какое! Симпатичная девушка официанткой всегда сможет устроиться.

Она оторвала взгляд от блокнотика. Ее глаза были посажены так далеко друг от друга, что мне трудно было смотреть в оба одновременно. Они оказались карими и очень большими. Она перевела их на Пэта.

— Обедаешь с папой? А где сегодня твоя мама?

Пэт тревожно взглянул на меня.

— Его мать в Токио, — сказал я.

— Это в Японии, — важно пояснил Пэт. — Они водят машину по той же стороне, что и мы. Но зато когда у них ночь, у нас день.

Я удивился, что он так много помнит из того, что я ему рассказывал. Теперь мой сын знал об этой далекой стране почти столько же, сколько и я.

Официантка снова взглянула на меня своими карими, широко посажеными глазами, и мне почему-то показалось, что откуда-то она знает, будто наша семейка трещит по швам и расползается в разные стороны. Но это же абсурд какой-то! Откуда ей это знать?

— Мама скоро вернется, — сказал Пэт.

Я обнял его и кивнул:

— Это точно. А пока что некоторое время нас будет только двое.

— Это необычно, правда? — удивилась официантка. — Я имею в виду, что ты сам сидишь дома с ребенком. Немногие мужчины поступили бы так же.

— Думаю, это иногда случается, — вздохнул я.

— Да, наверное, — согласилась она.

Было видно, что теперь, когда она узнала, что я самостоятельно справляюсь с мальчиком, я ей понравился значительно больше. Но ей, разумеется, обо мне ничего не было известно. Она совсем меня не знала. И, наверное, поэтому она все поняла неправильно.

Она увидела мужчину одного с ребенком и, скорее всего, подумала, что из-за этого я лучше, чем остальные мужчины, — добросердечнее, жалостливее и не смогу обидеть женщину. Новая, усовершенствованная мужская особь, специально созданная и запрограммированная на уход за детьми. Как будто я сам запланировал свою жизнь именно таким образом.

— Ну, а что ты мне расскажешь о себе? — спросил я у нее. — Тебя-то каким ветром занесло в Лондон? Откуда ты родом?

— Из Хьюстона, — сказала она. — Хьюстон, Техас. Ну, а сюда я приехала из-за своего дружка. Теперь уже бывшего. Он сам отсюда.

— Далековато пришлось ехать из-за какого-то парня.

Она искренне удивилась:

— Ты так думаешь? Мне всегда почему-то казалось, что если ты кого-то действительно любишь, то готов поехать за ним хоть на край света.

Значит, она была натурой романтической.

Оказывается, под маской грубости («Только посмей дотронуться до меня, паря, и все макароны буду свалены тебе на колени») скрывалась женщина, готовая вывернуть свою жизнь наизнанку из-за какого-то парня, который этого, скорее всего, не заслуживал.

Возможно, моя жена была права. Романтики хуже всего.

* * *

Джина вернулась домой поздно вечером на следующий день.

Мы с Пэтом играли на полу его игрушками. Ни один из нас не обратил внимания на звук мотора черного такси, остановившегося на улице. Но мы переглянулись, когда услышали, как привычно звякнула наша ржавая калитка, а потом ключ повернулся в двери и в прихожей раздались ее шаги. Пэт первым повернулся к двери.

— Мамочка!

— Пэт!

И вдруг она показалась на пороге, измученная двенадцатичасовым ночным перелетом, улыбаясь сыну и волоча за собой свой старый чемодан, на котором до сих пор красовалась потертая наклейка со времен нашего совместного давнего отпуска в Антигуа.