В тот же вечер капитан вносил меня на руках в нашу уже общую спальню и с наигранно облегченным вздохом жаловался:
— Ты не представляешь, как надоело по утрам вскакивать ни свет, ни заря.
С той первой ночи я больше ни разу не ночевала в своей комнате, но упорно продолжала прокрадываться к своей спальне, чтобы не вызвать досужих пересудов. Мне было плевать на них, но позволить себе аморальное поведение при детях не могла. Гувернантка, опекун или мама, главное — личный пример и он должен быть безупречен.
— Никто и не просил, — улыбнулась я, запуская пальцы в черные волосы и наслаждаясь их прохладой и мягкостью.
— Неужели ты думаешь, что можно отказаться от такого, — хохотнул мой капитан. — Растрепанная, смущенная, в кое-как застегнутом платье.
Ой!
— Да, да. Видела бы ты, как многозначительно закатывал глаза дворецкий…
— Что?! — похоже, у меня покраснели даже кончики ушей.
— А ты, правда, думала, что мы ни на кого ни разу не наткнулись по чистой случайности? Нет, наш дворецкий тоже блюдет репутацию дома и потому лично следил, чтобы никто не понимался на наш этаж до, так сказать, «официального» утра.
Так я и узнала, что мой тайный роман с капитаном Олбани не был тайным. Но мой муж не дал мне переживать по этому поводу, он вообще больше не дал мне думать в эту ночь.
* * *
Море позвало моего капитана спустя три месяца после свадьбы. Я не обижалась, прекрасно понимая, что рано или поздно мне придется провожать его. Но и он пошел на уступки, о которых его никто и не просил, обещая, что рейс не продлится более трех — четырех месяцев. Ему принадлежало несколько кораблей, и хватало капитанов, которые могли бы взять на себя длинные пути, но он просто не мог долго обходиться без моря.
Мы стояли на причале с Санни и Виктором, глядя вслед отплывшему кораблю, и крепко держались за руки. На лицах грустные улыбки, ведь он очень просил не плакать.
— Мамочка, а он вернется к Рождеству? — спросила Санни.
— Обязательно, — ответила я, искренне в это веря.
И как можно не верить, если он ни разу не давал повода усомниться. Неизменно добрый, непоколебимый, честный.
— А ты уже придумала, что попросишь?
— Да, — уверенно сказала малышка. — Хочу пони.
— А жить она будет в твоей комнате? — с огромной долей иронии поинтересовался Виктор.
Санни задумалась, а я тихо порадовалась, что дети впервые за много лет спокойны и уверены в завтрашнем дне, что их мечты вновь становятся детскими и беззаботными.
Пока Санни и Виктор спорили, я тоже позволила себе помечтать, ведь еще так свежи были воспоминания о прошедшей ночи, когда капитан словно пытался на все время расставания насытиться мной. На губах еще горел прощальный поцелуй. В сердце все еще звучали его последние слова: «люблю тебя».
Я тоже обязательно загадаю желание на Рождество: попрошу своего капитана подарить мне еще одного мальчика или девочку с черными глазами и родной кривоватой улыбкой
