Мамка-кормилица - [12]
— Странно… — покачала головой маменька. — Но мнѣ кажется, что тутъ только у страха глаза велики… Очень ужъ ты того…
— Нѣтъ, маменька, вы не знаете. А я ужъ наблюдала за ней. Натирали тутъ у насъ полы полотеры… Ну, что такое полотеры? А она между ними земляка нашла. Зубы скалитъ, глазами блещетъ, а сама — тра-та-та, тра-та-та… Какъ ее выпустишь по улицѣ погулять для моціона? Ну, вотъ искусственный моціонъ и дѣлаю ей съ гирями. Каждый мужикъ для нея что-то въ родѣ того, что для нашихъ музыкальныхъ психопатокъ модный теноръ. Она къ каждому мужику готова броситься на шею.
Екатерина Васильевна удваивала и утраивала надзоръ за мамкой, но это ни къ чему не привело.
Не прошло и недѣли, какъ Екатерина Васильевна поѣхала въ Гостиный дворъ за покупками. Дѣло было передъ обѣдомъ. Сдѣлавъ закупки, она заѣхала за мужемъ въ департаментъ и домой вернулись они вмѣстѣ. Пріѣхавъ домой, Екатерина Васильевна подождала, пока она согрѣлась послѣ мороза, и тотчасъ-же бросилась въ дѣтскую къ ребенку. Мурочка лежалъ въ кроваткѣ и спалъ, а мамки Еликаниды не было около него.
— Гдѣ мамка? — тревожно спросила она бонну.
Бонна улыбнулась угломъ рта и отвѣчала:
— Ушла.
— Куда ушла?
— Можете вы думать, сударыня, въ дворницкую убѣжала. Пришелъ какой-то ея землякъ. Въ кухню его не пустили. Онъ въ дворницкую… Дворникъ увѣдомилъ Еликаниду черезъ парадную лѣстницу, что землякъ ждетъ ее въ дворницкой, и она убѣжала.
Екатерина Васильевна поблѣднѣла и схватилась за сердце.
— Спирту… воды… Скажите мужу… Ахъ, ахъ!.. Капель… А ее вернуть!.. Послать… привести домой… Господи, что-же это такое! — стонала она и опустилась на стулъ въ изнеможеніи.
А Колоярову о кормилицѣ ужъ докладывалъ лакей Павелъ.
— Никакой возможности не было ее удержать, ваше превосходительство… Какъ съ цѣпи сорвалась… Словно удила закусила… Выскочила на парадную лѣстницу и въ одинъ моментъ… Я ужъ бѣгалъ въ дворницкую… А тамъ два мужика и баба… Земляки… Зову — не идетъ.
— Сейчасъ привести ее!.. Сказать, чтобъ не медля шла! Или я самъ за ней явлюсь! — кричалъ Колояровъ. — Силой привести домой.
Лакей побѣжалъ за Еликанидой.
Пришла къ Колоярову бонна и сказала ему:
— Пожалуйте, Бога ради, къ барынѣ. Ей дурно. Она въ дѣтской.
Колояровъ поспѣшилъ въ дѣтскую. Тамъ ужъ около Екатерины Васильевны возилась горничная съ флакономъ спирта и разсказывала:
— Цѣлая орда гостей къ ней въ кухню явилась: два мужика, баба, солдатъ… Поваръ не пускаетъ. Ругаются…
— Ахъ, и солдатъ! — взвизгнула барыня… — Базиль, мы должны что-нибудь предпринять рѣшительное.
— А ужъ потомъ дворникъ вызвалъ ее на парадную лѣстницу, — продолжала горничная. — Павелъ сначала думалъ, что насчетъ паспорта что-нибудь. Переговорила она съ дворникомъ, да какъ пустится бѣжать внизъ.
— Какой дворникъ? — спрашивалъ Колояровъ. — Старшій?..
— Нѣтъ, младшій. Трифонъ.
— Я пойду къ домовладѣльцу и буду требовать, чтобы этого Трифона прогнали. Вѣдь это-же безпорядокъ, наглость, внѣдреніе въ семейную жизнь жильцовъ.
— Охъ, это ужасно, ужасно! Бѣдный Мурочка! — стонала Екатерина Васильевна. — И давно она тамъ сидитъ въ дворницкой?
— Да больше получаса, барыня. Судомойка бѣгала туда, такъ разсказывала, что они ей гостинца изъ деревни привезли: сушеной малины и грибовъ. Земляки, то-есть.
— Господи, только этого недоставало! И она теперь сидитъ тамъ въ дворницкой и все это жретъ. Базиль! Да прими-же какія-нибудь мѣры! Словно ты и не отецъ. Вѣдь твой-же ребенокъ.
— Я послалъ, другъ мой, Павла и приказалъ притащить ее силой, — засуетился Колояровъ. — Но меня удивляетъ одно: какъ могъ выпустить ее швейцаръ на улицу. Вѣдь онъ-же видѣлъ, что она была даже не одѣта.
— Какъ? даже и не одѣта? — взвизгнула Екатерина Васильевна. — Не одѣта… Инфлуэнца… А потомъ перейдетъ на Мурочку. Затѣмъ корь, скарлатина…
— Вы говорите, баринъ, швейцаръ… Швейцаръ влюбленъ въ нее… — говорила горничная. — Онъ вдовецъ и даже сватается къ ней…
— Кругомъ вода… — произнесъ Колояровъ и въ недоумѣніи развелъ руками.
— Но она не идетъ за него… Еликанида не идетъ… У ней есть женихъ… Вотъ этотъ самый, что-теперь въ дворницкой… Онъ-то и привелъ къ ней деревенскихъ земляковъ. Онъ прежній… Еще съ огорода… Когда она на огородѣ въ полольщицахъ жила… Онъ тоже изъ земляковъ… А потомъ его взяли въ солдаты… — повѣствовала горничная.
— Боже мой, Боже мой! — продолжала стонать Екатерина Васильевна. — Что намъ теперь съ мамкой дѣлать? Надо составить совѣтъ… Вѣдь ее придется дезинфицировать… Базиль… пошли за докторомъ, пошли за моей маменькой, пошли за твоей маменькой…
Въ дверяхъ показалась бонна.
— Павелъ мамку привелъ… — доложила она.
IX
Уже издали слышался вой кормилицы Еликаниды, когда вели ее въ дѣтскую. Такъ воютъ въ деревняхъ только по покойникамъ. Велъ Еликаниду Павелъ, держа подъ руку, а она упиралась. Ее подталкивала сзади судомойка. Юбка будничнаго голубого ситцеваго сарафана Еликаниды была оторвана сзади отъ лямокъ, одинъ изъ кисейныхъ широкихъ рукавовъ разорванъ. Волосы были распустившись. Очевидно, была изрядная борьба. Красивое, всегда дышащее здоровьемъ, лицо мамки было заплакано, а нитку янтарей ея, которые она носила на шеѣ, несла въ рукѣ судомойка. Но вотъ Еликанида показалась въ дѣтской. Увидавъ Колояровыхъ, она бросилась имъ въ ноги и завопила:
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых, в Париж и обратно.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы — уже бывалые путешественники. Не без приключений посетив парижскую выставку, они потянулись в Италию: на папу римскую посмотреть и на огнедышащую гору Везувий подняться (еще не зная, что по дороге их подстерегает казино в Монте-Карло!)
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы уже в статусе бывалых путешественников отправились в Константинополь. В пути им было уже не так сложно. После цыганского царства — Венгрии — маршрут пролегал через славянские земли, и общие братские корни облегчали понимание.
Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.
Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.