Малый не промах - [40]
Феликс. А зачем ты мне на ухо сказала гадость?
Женевьева. И повторю: «Скажи своему братцу, чтобы он принял ванну!»
Феликс. Нашла время говорить такое!
Женевьева. У него сегодня премьера, а он воняет, как поросенок. Ни разу не мылся с тех пор, как приехал.
Феликс. По-твоему, это очень романтично?
Женевьева. По-моему, это семейная жизнь. Оборотная сторона семейной жизни. Ну, с меня хватит. (Вытаскивает чемодан из шкафа, открывает, швыряет раскрытый чемодан на кушетку.) Смотри, чемодан уже разинул пасть – есть просит.
Феликс. Прости меня, пожалуйста, за то, что я сказал.
Женевьева. Сказал? Ты на меня орал! Ты орал: «Заткнись, так тебя растак!» Ты орал: «Если тебе не нравятся мои родные, убирайся к чертям!»
Феликс. Но я сразу же спохватился.
Женевьева. Еще бы! Заткнулся как миленький. А я ушла из приемной – навсегда. Все, друг сердечный. Зачем только ты за мной потащился, чучело деревенское!
В шкафу груда спортивной одежды, лыжные штормовки, непромокаемые комбинезоны, меховые куртки и так далее. Женевьева роется в шкафу, вытаскивает то, что ей надо, бросает на диван рядом с открытым чемоданом. Феликс совсем сник. Его мужская самоуверенность исчезает на глазах. Характер у него слабоват, он из тех позеров, которые не выносят, когда на них не обращают внимания. И чтобы Женевьева обратила на него внимание, он пытается разжалобить ее своей откровенностью.
Феликс(громко, униженно). Ты права, ты права! Права!
Женевьева(не слушая). И нырять ты меня так и не научил!
Феликс. Мне стыдно за свою семью! Ты права! Я виноват!
Руди на все это никак не реагирует. Он сидит и молчит.
Женевьева. Обещал научить нырять с аквалангом…
Феликс. Отец в тюрьме сидел, если хочешь знать!
Женевьева(удивленно, с любопытством). Да что ты говоришь!
Феликс. То, что ты слышишь.
Женевьева. А за что?
Пауза.
Феликс. За убийство.
Женевьева(волнуясь). Господи, какой ужас!
Феликс. Теперь ты все знаешь. На радио бы такую новость с руками оторвали.
Женевьева. Черт с ним, с радио. О, как твоему брату досталось! И тебе, наверное, тоже плохо пришлось.
Феликс. Нет, я в порядке.
Женевьева. С чего бы это, интересно? А твой брат, бедняжка – теперь понятно, почему он такой. А я-то думала, что он дефективный. Знаешь, иногда при родах младенцев душит пуповина или еще что. Я думала, что он слабоумный гений!
Феликс. Это еще что такое?
Женевьева. Так бывает: дурак дураком, а что-нибудь одно делает блестяще – например, играет на рояле.
Феликс. Нет, он на рояле не играет.
Женевьева. Ну, зато пьесу написал, ее даже в театре поставили. Может, он мыться не любит. Может, у него друзей нет. Может быть, он вообще боится людей – ни с кем не разговаривает. Но пьесу-то он написал. И запас слов у него огромный. Мы с тобой вместе меньше знаем слов, чем он один, а иногда он такое скажет – и умно и остроумно.
Феликс. Он дипломированный фармацевт.
Женевьева. Потому-то я и подумала, что он слабоумный гений. Такое сочетание тоже ненормально: он и драматург, он же и фармацевт. Но ведь он же и сын убийцы. Неудивительно, что он стал таким. Хочет, чтоб его никто не замечал, будто он невидимка. В воскресенье я видела, как он шел по Кристофер-стрит, такой высокий, красивый, вылитый Гэри Купер, но больше никто его не замечал. Зашел в кафе, сел за столик, а его даже не обслуживают – потому что его там и нет. Ничего удивительного.
Феликс. Только не расспрашивай его про убийство.
Пауза.
Женевьева. Можешь быть спокоен. А что, твой отец и сейчас в тюрьме?
Феликс. Нет, но мог бы там быть. А мог бы уже умереть.
Женевьева. Теперь все прошло – как только я поняла.
Феликс. Жен, пожалуйста, не уходи. Не хочу я быть одним из этих типов, которые только и делают, что женятся и разводятся, опять женятся и опять разводятся. Они, наверное, какие-то больные.
Женевьева. А мне даже нельзя вернуться на радио – после этого скандала. Так неудобно вышло!
Феликс. А я не хочу, чтобы ты работала.
Женевьева. Но я люблю работать. Люблю, чтобы у меня были свои деньги. А что мне делать – сидеть дома целыми днями?
Феликс. Заведи ребеночка.
Женевьева. Да что ты? Господи боже!
Феликс. А почему бы и нет?
Женевьева. Ты и вправду считаешь, что я была бы хорошей матерью?
Феликс. Самой лучшей!
Женевьева. А кого бы ты хотел? Мальчика или девочку?
Феликс. Все равно. Я и мальчика и девочку буду любить одинаково.
Женевьева. О господи! Я сейчас разревусь.
Феликс. Только не бросай меня. Я так тебя люблю!
Женевьева. Не брошу.
Феликс. Веришь, что я люблю тебя?
Женевьева. Придется поверить.
Феликс. Иду на работу. Уберу все в ящиках. Извинюсь перед всеми за эту дурацкую сцену. Я один во всем виноват. Брат у меня вонючий грязнуля. Ему надо принять ванну, спасибо, что ты об этом сказала. Обещай, что будешь тут, когда я вернусь.
Женевьева. Обещаю.
Феликс уходит. Женевьева убирает вещи в шкаф.
Руди(кашляет). Кхе-кхе…
Женевьева(испуганно). Кто там?
Руди(встает во весь рост). Это я.
Женевьева. Господи!
Руди. Я не хотел вас пугать.
Женевьева. Вы все слышали…
Руди. Не хотел вмешиваться.
Женевьева. Да мы сами не верим в то, что мы тут наболтали.
Руди. Ничего. Я все равно хотел принять ванну.
Женевьева. Не обязательно.
