Малышка, пойдем со мной... - [111]

— Я пришла извиниться.

Томми кивнул, и его лунообразное лицо просветлело.

— Значит, Джон-Джон рассказал тебе все?

— Да.

— И ты ничего не имеешь против меня?

Джоани села на кровать и улыбнулась.

— Я пыталась, Томми, но не смогла. Да и как можно? Я знаю, как ты боялся отца. Жаль, что мы не знали об этом в то время. Почему ты не рассказал нам?

— Я не мог, Джоани. Ты должна понять это.

Она заметила выражение неприкрытого унижения на его лице и почувствовала смущение от того, что с ним произошло из-за отца. Она догадывалась, почему он держал все в тайне. Как сказал Джон-Джон, грязь всегда липнет к людям, особенно там, где они живут. Если бы разоблачили отца Томми, все бы навесили на него. Джозеф позаботился бы об этом.

— Когда отец заварил эту кашу, мы с мамой хоть немного вздохнули — он больше не третировал нас. Но именно тогда он установил все связи. Но я делал что мог, Джоани!

Она снова кивнула.

Бедный Малыш был виноват только в одном — в затянувшемся страхе перед отцом, человеком, который сначала изнасиловал его в возрасте семи лет, а затем продолжал заниматься этим, пока сын не превратился в толстого замкнутого юношу с целым букетом заболеваний.

Томми и мать подвергались жестокому избиению по малейшим пустякам, раздражавшим Джозефа. Надломленная духовно и ослабленная физически, жена стала находить утешение в наркотических средствах, чтобы не видеть того, что происходит у нее на глазах. Она знала, что он проделывал с сыном, и для нее это было невыносимо. Но самое худшее ожидало ее впереди.

Томми развивался не так, как все подростки. В определенном смысле он так и остался ребенком, сохранив естественную тягу к детям. Его отец безжалостно эксплуатировал это обстоятельство, используя интерес сына к детским играм, чтобы заманивать ничего не подозревающие жертвы. Но когда возмущенные родители вызывали полицию, вина ложилась на сына. Ведь он выглядел и вел себя как ненормальный, будучи неуклюжим подростком, играющим в куклы. А когда полиция беседовала с его матерью, глаза которой давно сделались стеклянными из-за пристрастия к валиуму пополам с джином, она лгала под диктовку мужа. «Да, он такой, ее бедный мальчик. Хотя и не замышляет никакого вреда…»

Фактически сделать Томми ничего не мог. Не то что монстр, за которого она вышла замуж, — здоровый нормальный мужчина, угрожающий избить ее до полусмерти, если она не будет защищать его. И она поступала так, как он велел: выхода не было.

С тех пор они сменили шесть адресов и пять фамилий. Только недавно они вздохнули спокойно. Пиппи и Кьерон завалили их деньгами, нуждаясь в зарубежных связях, налаженных Джозефом, а Ли Роу просто замяла дело о своей дочери.

В довершение всего Малыша Томми звали совсем по-другому. Его настоящее имя — Дэррен Уикс. Теперь он числится под своим собственным именем здесь, в клинике, в хорошей клинике, за которую платит Джон-Джон. Медсестры заботливо ухаживают за ним, а почему бы и нет? Дэррен Уикс нравится всем, он умеет одаривать улыбкой и добрым словом.

— Думаю, Джон-Джон выведет моего отца на чистую воду? — сказал он.

Джоани кивнула, не давая ему ответа. Вместо этого она произнесла:

— Как здесь хорошо! Такой красивый сад…

Она заметила, как настороженное выражение лица Томми изменилось. Нет никакой необходимости вдаваться в объяснения, он отходчивый человек. Джоани извинилась, и этого достаточно. Он так сильно любит ее, потому что она — единственная взрослая, которая была с ним в приятельских отношениях. В то же время она давала ему нечто большее, и оба понимали это.

Сам он не оправдал ее доверия, но все потому, что ему не приходило в голову, что его отец посмеет обидеть члена семьи Бруер.

Как он ошибался!

— Жаль, что я не рассказал тебе обо всем с самого начала, Джоани!

— Мне тоже жаль, но давай забудем об этом, хорошо? В конце концов ты нам помог.

Он кивнул и вытер глаза.

Вошедшая медсестра была поражена тем, что у толстяка Дэррена, как она называла его, посетительница.

— Чашечку чая?

Томми кивнул, и она взглянула на Джоани. Узнав ее по газетам, она нежно спросила:

— Хотите печенья?

Джоани кивнула.

— Спасибо, не откажусь.

Затем она протянула Малышу руку, и после некоторого колебания он схватил и притянул ее к своей груди. Он расплакался, и Джоани утешала его как могла.

Его обожженное лицо, эти шрамы… ей было стыдно, ей хотелось убежать, но она не сделала этого. Она провела с ним вместе целый день. Малыш выступил ради них против родного отца, и за это она будет ему всегда благодарна.

Парадная дверь была открыта, и они быстро вошли в дом.

На Джон-Джоне было длинное кожаное пальто. Он расстегнул пуговицы, пока они осматривали коридор. В коридор выходили несколько дверей, одна из них оказалась открытой. Внутри находились две маленькие девочки, лет девяти, и мальчик немного постарше. У них были ввалившиеся глаза, они даже не улыбнулись в ответ Джон-Джону, а лишь потупили взор. Повсюду валялись игрушки, но дети не играли с ними. Они неподвижно сидели на ветхой софе в полном молчании.

Джон-Джон почувствовал, как к горлу подступает комок.

Если таким способом можно извлекать большие прибыли, то они ему не нужны. Пол наверняка знал обо всем. Джон-Джону было известно, что его босс тщательно анализировал денежные потоки, и ему стало больно при одной мысли об этом. Он считал Пола положительным человеком.