Малуша - [2]

Только Малуша за порог, как спотыкается обо что-то и кубарем скатывается с крыльца. Голову поворачивает, а это ее корзинка стояла… Вцепилась девица в нее, будто отбирает кто, стоит, оглядывается: кто принес? А кто ж еще принести мог, как не ведьма? Вздрагивает Малуша и в дом заходит побыстрее, мало ли…

Старые люди говорят, что нельзя оставаться у ведьмы в долгу. И хоть страшно Малуше было идти к домику, ютившемуся в лесу, а надо. Большуха как раз решила пироги печь, так Малуша самый первый с пылу-жару сняла, да в корзинку положила. А сверху — поясок свой единственный. Большухе поклонилась, попросилась уйти, та поворчала немного, да отпустила. Чего ее держать-то? Руками быстрыми все догонит, всем поможет, а пока идти хочет — пусть идет.

Малуша к лесу, чем ближе — тем страшнее. Идет — чуть не слезами заливается. А тут на опушку зайчик выскочил. Ушами постриг, глянул заполошно и обратно в кусты. Только Малуша стоит, хохочет — очень уж сама себе зайку напомнила. А когда отсмеялась, видит — за деревьями ведьма стоит, улыбается, только не говорит ничего. Малуша корзинку к себе прижала, поклонилась поясно и молвит:

— Я вам гостинцев принесла. Благодарю за помощь вашу. Прошу, не побрезгуйте.

Ведьма голову склонила набок — слушает. Потом хмыкнула и отвечает:

— За гостинцы — спасибо. Только не выгонять же тебя из лесу. Пойдем со мной. И стряпню твою отведаем, и познакомимся.

Тут Малуша чуть не сомлела от страха. Ведьма нахмурилась и бросила зло:

— Не бойся меня. Хотела бы навредить — не таскала бы белье из речки и корзины на крыльцо не носила. Но держать не стану. Только и гостинцы свои забери тогда. Я тебе не за них помогала.

Девица покраснела вся как маков цвет, и отвечает тихонечко:

— Я никогда к вам не заходила, вот и не знаю ничего. Не гневайтесь, я от чистого сердца к вам пришла…

— Вот и ладно, — кивает ведьма и идет вглубь леса.

Избушка добрая оказалась, теплая. Печь внутри большая, кот на ней лежит, спит да помуркивает. Горница светлая, прибранная, травами пахнет да медом. На столе самовар стоит, паром исходит, а рядом пристроился маленький дедок… Смотрит Малуша во все глаза, а дедушка подмигнул ей и улыбнулся хитро. Да убежал за печку.

Ведьма кивает в сторону печи и говорит:

— Домовой это. Раньше почти в каждом доме такие были, а теперь вот повывелись. Не умеют люди с ними разговаривать. А домовые — народец общительный да добрый. С ними не разговаривай — зачахнут. Мой Игнатий Кузьмич видишь как тебе обрадовался…

Потом Малушу усаживают на лавку в красном углу (за этим бдительно присматривает домовой и одобрительно кивает), забирают корзинку, осторожно откладывают в сторону пояс, а пирог режут ровными кусками на блюде рядом с чашками.

— Чай наш — пирог ваш, — улыбается ведьма. — Меня Яриной зовут.

— А меня — Малушей, — несмело отвечает гостья, но чашку в руки берет. Питье пахнет травами и земляникой. И Ярина совсем не страшная. Да и из странностей — один домовой за печкой.

— Вкусные пироги печешь, — одобрительно кивает хозяйка, попробовав угощение. — Сваты-то, наверное, толпами на подворье стоят.

— Какие сваты? — смеется Малуша. — Пироги и правда вкусные, дядька с семьей хвалит, да я же им неродная, у них своих дочерей пять, а мне куда… Вот выдадут всех, тогда и для меня сваты найдутся.

— А ты не горюй, — серьезно говорит Ярина. — Не в старшинстве счастье. Коли полюбит тебя кто — ни на что не посмотрит, своей сделает. А коли без любви выходят, да по старшинству — нет в том счастья.

Замолчала Малуша, пригорюнилась. Вспомнила Златозара, да только вот с ним ли счастье будет.

— Ну, полно печалиться. Нет на свете такой беды, что стороной не пройдет, — хлопает ведьма в ладоши, и самовар важно начинает выпускать кольца дыма. — Пока готовится еще вода, пойдем погуляем. У меня за избушкой роща есть — глаз не оторвать.

Не боится больше Малуша. Улыбается открыто, кивает согласно, с лавки поднимается, кланяется хозяйке и домовому, благодарит за оказанную честь, а потом идет следом за Яриной. Почему-то ей становится так легко-легко, будто она — перышко на чьей-то ладони. Дунешь — и полетит, полетит…

— Если хочешь, приходи еще чай пить, — улыбается Ярина, отбрасывая назад косу.

Малуша останавливается ненадолго, а потом тоже улыбается открыто да отвечает:

— Зайду как отпустят. Коли хозяева приветливые, да дом полной чашей, так и гостем не зазорно быть.

Ведьма кивает и спускается с крыльца. Но внезапно хмурится, будто прислушивается к чему, и говорит:

— Ладную девицу не должны с ведьмой видеть. Зайди-ка в дом, да побыстрее. Ко мне другие гости идут, нежданные.

Малуша кивает испуганно, заходит обратно да дверь за собой прикрывает. Игнатий Кузьмич, убирающий самовар, глянул, покачал головой только и поманил к окну. А за окном — Земислава, меньшуха Горобоя, с корзинкой стоит, с ноги на ногу переминается. Ярина кивает, смотрит, как отвешивает гостья земной поклон да гостинец протягивает, потом указывает на скамью под окном, будто не замечая удивления Земиславы. Но та не смеет ослушаться, присаживается и говорит робко:

— Коровушки прихворали. За ними глаз да глаз нужен, большуха со свету сживет, если с ними случится что. Добрые люди подсказали, что к тебе, матушка, за советом прийти можно. Так ли?