Маленький Шкет - [3]

— Заяц белый или серый будет заяц самый смелый…

Помахав рукой, я прокричал: "Привет!" и понял, что храбрецов среди них пока нет. Трусишки тотчас испугались, притаились, прижали ушки. Правда потом видимо разглядев малыша, замахали в ответ лапками, приглашая попрыгать с ними вместе, поиграть в чехарду. Попробовав, вскоре пришлось признать, что это невозможно. Огромная обувь не желала сигать вместе со всеми, а разлеталась в стороны, норовя получше замаскироваться. После первого же скачка чехарда превратилась в прятки, причём ботинки не выглядывали, не кричали: "Ку-ку, ищи нас", — лежали себе в канавке, зарывшись в прошлогоднюю листву и молчали. Не обрадовались они даже, когда глазастая белочка помогла их найти, разглядев сверху.

— Спасибо, Пушистый хвостик! — Поблагодарил я и побрёл дальше, загребая пыль словно лыжами снег.

Неожиданно сверху на голову что-то посыпалось. Оказалось, что вторая хвостатая подружка, хихикая как озорная девчонка, кидает мне кедровые орешки. Поблагодарив ещё раз, я собрал подарок в карманы и стал щёлкать. Через некоторое время под ноги попалась еле заметная тропинка, которая привела к корням большого, старого дуба. Там была чья-то нора или берлога. Над большим круглым входом висела вывеска с надписью: "Секунд Хонд". Что-то знакомое было в этих словах и захотелось зайти. Дверь оказалась заперта, не открывалась, но над ней висел колокольчик, а шнурок так и просил, чтоб за него дёрнули, причём просил не абстрактно, а вполне конкретно.

— Дёрни за верёвочку, дитя моё. — Уговаривал он еле слышно.

Когда удалось дотянуться и звякнуть, вместе со звоном послышался стон: "Ну зачем же так хватать?! Я же не резиновый".

— Извините, больше не буду. — Пробормотал я, а шнурок уже снова упрашивал: "Дёрни за верёвочку, дитя моё".

Пришлось задуматься. Как же поступить? Вдруг потяну, а ему будет снова больно? Разрешив сомнения, деревянная дверь вскоре открылась и на поляну выглянула красивая, нарядная девочка с весёлыми глазками и пышными фиолетовыми кудряшками. Её блестящее платице переливалось фиолетовыми блёстками в тон волосам. Повертев по сторонам головкой, юная мадмуазель наконец обратила на меня внимание, поняв, что больше звонить просто некому.

— Малыш, ты ко мне? Что ты хочешь?

Как тут ответить? Чего мне здесь надо? На ум ничего путного не приходило.

— Просто шёл мимо и увидел знакомую надпись. — В конце концов шёпотом вырвалось изо рта сквозь смущённое пыхтение.

Маленькая прелестница, хотя и была выше на голову, мне сразу понравилась, и я застеснялся.

— Как тебя звать? — Улыбнувшись спросила незнакомка.

— Не знаю… не помню. — Неожиданно пришло понимание вместе со словами.

— Его зовут маленький воришка Шкет. Юлки так сказал. — Прострекотала сорока с соседнего дерева.

— Ещё Лиси кричали, что он жадный и злой.

— Ну, этим прохвостам верить не стоит. Придумай сам как тебе называться. — Предложила симпатичная умница, щёлкнула пальчиками, и её одежда превратилась в розовую, словно сшитую из лепестков шиповника.

Как интересно, оказывается можно сочинить себе имя…, но закончить эту мысль мне не дали.

— Фея назвала лепрекона прохвостом! Фея назвала лепрекона прохвостом!

Сорока сорвалась с ветки и полетела куда-то вглубь леса постоянно повторяя последнюю фразу.

— Вот сплетница, а я ведь лис так отругала. — Всплеснула ручками барышня и стала жёлтенькой как одуванчик. — Теперь жди неприятностей от лепрекона. Эти создания необычайно мстительны в мелочах. На серьёзное-то противостояние у них "кишка тонка". Ладно, заходи, поговорим с тобой лучше дома.

Своей маленькой нежной ручкой она взяла мою ладошку и как старшая сестрёнка потащила за собой в нору. Я только успевал переставлять ноги в гигантских ботинках, которые так и норовили соскочить и потеряться в полумраке прохода.

— Что ты упираешься, еле плетёшься?! — Звенел её голосок по пути.

Сама юная фея то бежала, пританцовывая, то скакала на одной ножке будто играла в классики. Наконец вытолкав в освещённое старинными лампами круглое помещение, хозяюшка внимательно осмотрела меня с ног до головы и захихикала, перекрасившись в голубой цвет, став похожей на колокольчик.

— Да, в таком снаряжении не побегаешь! Тебе надо срочно переодеться. У меня как раз есть кое-что. Мы можем с тобой поменяться.

Я кивнул, но сразу сложилось впечатление, что согласия гостя и не требуется, оно подразумевается, само собой. Если бы мне пришло в голову отказаться, новая знакомая наверняка сильно удивилась бы и стала настаивать, уговаривать, словно приглашая играть в игру, которую сама придумала и хочет непременно испробовать.

Потянув шторку, оранжевая затейница воскликнула: "Вуаля!" — и перед взором распахнулась большая ниша. В глубине развешенная в шифоньерках, разложенная в шкафчиках на полочках, на столиках и на стульчиках располагалась разнообразная одежда, обувь и всякие знакомые и незнакомые предметы. Всё это было неновым, потёртым и даже слегка запылившемся. Проказница дунула в самый пыльный угол, звонко чихнула, рассмеялась и стала ловко меня раздевать. Стащив футболку, успевшую давно развязаться и волочившуюся по полу, сразу же закинув её в бельевую корзину, она напялила мне сначала пышное белое платице.