Маленький плут и няня - [53]

Гэри: Недоволен? Кто недоволен? Разве я говорю, что я недоволен? Наоборот, я всем доволен. Я самый довольный покупатель в мире.

Грейс: Только не говорите об этом мне. Скажите лучше мадам Гортензии.

Гэри: В этом-то все и дело!

Грейс: Боюсь, я чего-то не понимаю.

Гэри: Я сейчас думаю о более постоянном соглашении.

Грейс: Это и есть постоянное соглашение.

Гэри: Я думал, что, если вы оставите ее ради более постоянной договоренности…

Грейс: Если я оставлю ее, мадам Гортензия оторвет мне голову.

Гэри: А если вы не уйдете, то я сам оторву ей голову. Да и вашу в придачу.

Грейс: Я как-то никогда об этом не думала. И что за соглашение вы имеете в виду?

Гэри: Я подразумевал такое соглашение, в результате которого вы выйдете отсюда вместе со мной, чтобы уже никогда не возвращаться назад. И вам больше никогда не придется выслушивать от мадам Гортензии указания, как вам быть и что делать.

Все это буду делать я.

Грейс: Что-то я не вижу особой разницы.

Гэри: А разница в том, что я – Кармине Гануччи.

Грейс: Ах!

Кармине Гануччи почувствовал, как в нем волной поднимается знакомое возбуждение. Вызвав звонком стюардессу, он спросил, не сможет ли она принести ему Алка-Зельтцер. Стюардесса говорила с английским акцентом, который отнюдь не способствовал взаимопониманию. Она сочувственно осведомилась, не страдает ли он от головной боли.

* * *

А Бенни Нэпкинс между тем постепенно начинал думать, что если человек с детства не был приучен ходить босиком, то задача взобраться на крышу по пожарной лестнице, даже при дневном свете, может оказаться для него непосильной. Что же говорить о том, когда приходится заниматься подобным делом ночью, в полной темноте, да еще когда все без исключения предметы, как нарочно, наотрез отказываются стоять прямо? От Нонаки пользы было мало. Пока они с черепашьей скоростью карабкались вверх по узким железным прутьям пожарной лестницы, прикрепленной к задней части дома, Нонака беспечно распевал «Хорошенький зонтик и веер». Добравшись до третьего этажа, они решили передохнуть, но тут какая-то леди, высунув голову в окно, чуть не столкнулась лбом с Домиником по прозвищу Гуру.

– О! – изумленно выдохнула она.

– О! – в тон ей ответил Доминик и прибавил:

– Софтбол, леди! – после чего невозмутимо продолжал взбираться на четвертый этаж.

За его спиной Нонака, вознамерившись приветствовать даму изысканным поклоном, едва не сорвался с пожарной лестницы, но, с трудом удержав равновесие, снова принялся во весь голос горланить ту же песню. А Бенни все гадал, сколько людей по ночам падают в Нью-Йорке с пожарных лестниц – больше ли, чем, скажем, с мостов, или нет.

Доминик с интересом заглянул в следующее окно.

– Узнал? – пропыхтел снизу Бенни.

– Вперед, – скомандовал Доминик. – Назад!

– Кто это? – На них с удивлением воззрился незнакомый мужчина в пижаме.

– Газовая компания, – бодро отрапортовал Доминик.

– А что, утечка газа?

– Да, утечка, – не стал спорить Доминик.

– Доброго вам вечера, сэр! – раскланялся снизу Нонака.

– И вам, – совершенно сбитый с толку, отозвался мужчина.

Нонака снова запел.

– А где ваши удостоверения? – строго спросил мужчина у Бенни, когда тот, пыхтя, прополз мимо его окна, явно собираясь карабкаться дальше.

– Внизу, в машине, – через плечо бросил Бенни.

– А, все понятно, – кивнул тот и задернул шторы.

* * *

Нюхалка Делаторе был твердо уверен в одном: пятьдесят тысяч зеленых – очень большие деньги. Впрочем, и все это знали.

Даже Артур Доппио в этом не сомневался. А еще Нюхалка надеялся, что если им повезет, то может быть… очень может быть, Артуру и удастся уговорить Нэнни расстаться с этими деньгами в их пользу. А еще он до сих пор наизусть помнил пословицу, которую крестная мать, качая его на коленях, часто повторяла ему в детстве: «Prendi i soldi е corri», что по-английски звучало примерно как «Бери денежки и тикай». И если пятьдесят тысяч долларов в его представлении были сказочной суммой, о которой если и мечтать, так только во сне, то двадцать пять зеленых в твердой валюте, то есть новенькими, хрустящими купюрами, казались ему вполне достижимой реальностью.

Стало быть, все озабочены тем, как заработать деньги – вопрос только в том, какую сумму кто-то считает достаточной для того, чтобы быть счастливым. Его незабвенная крестная благодарила Бога, если у нее в кармане было пять долларов, а на столе – большое блюдо макарон. Если учитывать тот факт, что с тех лет прошло немало времени, а также помнить о неизбежной инфляции, то придется признать, что Нюхалка был абсолютно прав, считая двадцать пять долларов справедливым вознаграждением за секрет, который, впрочем, уже был известен всем и каждому в округе, включая и Бенни Нэпкинса. Именно по этой причине он и отправился на поиски лейтенанта Боццариса, который в свое время пообещал ему эту скромную сумму, если Нюхалка снабдит его какой-нибудь свежей и интересной информацией.

– Могу я вам помочь? – спросил один из подчиненных Боццариса, заметив Нюхалку, который прохаживался в коридоре полицейского участка.

– Мне бы повидаться с лейтенантом, – сказал Нюхалка, – надо кое-что сообщить.

– Что именно?