Маленький цветочный магазин у моря - [10]

— Это хорошо.

— В городе сегодня тихо, покупателей почти не было.

— А у вас какой магазин? Может, она работает с «Гирляндой маргариток» по соседству?

— Я заведую почтовым отделением, и еще у меня газетный киоск, — говорит она. — Апрель — странный месяц. Местные-то всегда на виду, а туристы в такую пору бывают разные, в зависимости от погоды. Мы торгуем мороженым, напитками, сладостями, всем таким. В солнечную погоду все идет нарасхват, а в дождь продажи падают.

Я киваю, гадая, зачем столько подробностей.

— Я смотрю, сейчас много магазинов закрыто.

— Да, и это очень печально. Но такое только за последний год началось, обычно здесь жизнь бьет ключом. А сейчас просто стыд.

— Лу, твое готово, — окликает Микки из-за кассы. Он протягивает большой пакет с упакованным цыпленком. — И откуда вы все взялись такие оголодавшие?

И он смеется.

— Это же не все для меня! — оправдывается Лу. — Брат на несколько дней приехал из Бирмингема, а он такое любит.

Микки кивает.

— Приятного аппетита вам обоим!

Лу улыбается ему и направляется к дверям.

— До встречи, Поппи! — говорит она мне с порога.

Я уже поднимаю руку, чтобы помахать, и тут до меня доходит. Погодите! А откуда она знает мое имя?

Я смотрю на нее через залитое водой окно: Лу отвязывает бассет-хаунда, привязанного под навесом магазина напротив, и они вместе уходят по улице.

— Вот! — отвлекает меня Микки от раздумий. — Крупная треска и чипсы.

Он снимает рыбу с плиты, кладет на бумагу и посыпает чипсами.

— Вы-то, надеюсь, не будете есть в фургоне в одиночку? — спрашивает он.

Я тупо смотрю на него.

— Как Джейк, в смысле?

И тут же горько жалею, что это брякнула.

— Ну да, бедняга. Он так до сих пор и не оправился, верно?

Микки решил, что раз я знаю имя Джейка, то мне известно и все остальное.

— Нет, — осторожно говорю я, покачав головой. — А вы думаете, оправится?

Надеюсь, ответ все прояснит.

Микки высыпает остаток чипсов и заворачивает мою покупку.

— Не знаю. Вот так потерять жену — это кого угодно подкосит. Хотя он еще молодцом — благодаря детям держится.

— Да… — Я торопливо киваю, подначивая Микки продолжать.

Так Джек вдовец? Или жена его бросила?

— Самая ухоженная могила на церковном дворе.

Микки протягивает мне чек.

— Семь фунтов, пожалуйста, моя красавица. Каждую неделю свежие цветы, без пропусков.

Вдовец… Вот теперь мне совсем погано.

— Да, это хорошо, — произношу я, забирая сверток. — Спасибо.

— Не за что, — отзывается он, разглядывая меня с любопытством. — А вы здесь раньше бывали? Лицо знакомое.

— Бывала очень давно, — говорю я истинную правду. — Я здесь ненадолго, по делу.

Микки явно доволен объяснением.

— Меня память на лица не подводит, — подмигивает он.

— До свидания! — говорю я, направляясь к выходу. — Буду еще захаживать.

Я закрываю за собой дверь, надеваю капюшон — и едва не припускаю бегом со своей треской, когда замечаю белый фургон, припаркованный возле гавани.

На нем выведено красной краской: Джейк Эшер — цветы.

Я задумываюсь на мгновение, а потом, не давая себе времени, чтобы струсить, меняю направление и иду к гавани и к белому фургону…

Глава 5 Лесной орех — согласие

Стучусь в окно со стороны водительского сиденья и вижу Джейка: расстелил обертку с рыбой и чипсами на коленях и алчно уплетает их.

Он поднимает голову и видит меня в непромокаемом пальто, под струями дождя. Щурится, пытаясь разглядеть под капюшоном, кто это отрывает его от ужина.

Узнав меня, он опускает окно.

— Да?

Такого я не ожидала. Думала, он сразу откроет дверь и впустит меня в сухой и теплый фургон.

— Я… я хотела поговорить с вами, — бормочу я, запинаясь.

— О чем? — спрашивает Джейк, и лицо его лишено всякого выражения.

— О том… в пабе. Извините меня.

— Все в порядке, — отвечает он. — Извинения приняты.

И начинает поднимать стекло.

— Нет, постойте! — кричу я.

Джейк останавливается и выжидательно смотрит на меня.

Я лихорадочно соображаю.

— Я поговорить хотела… о цветах… для магазина.

Джейк обдумывает услышанное.

— Что ж, по-моему, вам лучше забраться внутрь.

И пока я обегаю вокруг фургона, убирает какие-то бумаги с пассажирского сиденья.

Я залезаю внутрь и пытаюсь вылезти из мокрого пальто, но это не так-то легко сделать, удерживая на коленях сверток с ужином.

Джейк сидит, откинувшись в водительском кресле, совсем рядом, и я улавливаю приятный аромат лосьона после бритья, смешанный с чем-то еще более мягким… Конечно же, со свежими цветами.

— Так лучше? — спрашивает он, когда я наконец выбираюсь из пальто.

— Да, спасибо. Это не мое, — торопливо сообщаю я. — Оно висело в бабушкином коттедже.

Джейк улыбается.

— Я заметил, что это не ваш стиль.

На языке вертится «И что это значит?» — но я заставляю себя сделать глубокий вздох и вместо этого смотрю на сверток с ужином у него на коленях.

— Пожалуйста, ешьте, не обращайте на меня внимания.

Джейк странно смотрит на меня.

— Хорошо, но только при двух условиях.

— При каких? — Я настораживаюсь.

— Во-первых, вы тоже ешьте, пока ваша порция не остыла. А во-вторых, объясните, что за вежливость и кротость на вас напали. На вас это не похоже.

Мы вдвоем уминаем ужин в фургоне Джейка.

— Так что вы хотели спросить о цветах? — интересуется Джейк, когда формальные темы вроде погоды, Сент-Феликса и магазина Микки уже обмусолены. Должна признать, что нейтрально-вежливый треп никогда не был моей сильной стороной.