Маленький Большой Человек - [97]

Здесь я снова увидел Черного Котла. Его серебряная медаль исчезла. А рядом с ним лежали тела Вунхай, Медведицы и еще восемнадцати-двадцати мужчин и женщин.

Кукурузного Початка с детьми среди них не оказалось. Должно быть, они все-таки успели к реке. Но что сталось с Солнечным Светом и Утренней Звездой? Слава Богу, их тоже не было среди мертвых. Но и к Уошито они тоже не спускались, иначе я бы их обязательно встретил на косе.

Дождавшись, когда солдаты похоронят Вунхай и Медведицу, я покинул это место. На душе у меня было прескверно. Бродя по лагерю, я нашел еще три тела, но опознать их не представлялось возможным, так их лица изуродовали пули. Однако я знал, что Солнечного Света среди них нет. Во мне, клокоча, поднималась черная ненависть. Вернуться на южный берег и привести сюда шайенов? Их более чем достаточно, чтобы отбить деревню у Кастера, особенно сейчас, когда солдаты заняты пленными и лошадьми, но… Кастер чертовски хорошо все продумал. Стояла лютая зима, а он сжег их жилища и шкуры. Индейцы не могли нормально жить без лошадей, а он их расстрелял. Он держал под арестом не меньше пятидесяти женщин, а ни один шайен не станет нападать, рискуя их жизнями…

Индейцы боялись, что Кастер двинется дальше, к лагерям в низовьях Уошито, и он знал это и собирался туда, надеясь воспользоваться их растерянностью и паникой. Но о его планах я узнал позже. А в тот момент, стоя рядом с лесом, я слушал, как горнист трубит сбор. Не пройдет и получаса, как весь отряд выступит в новый поход, вниз по реке, увозя с собой пленных на сохраненных специально для этого лошадях…

Не хочу даже говорить об их сборах и намерениях. Все слишком просто. Зимой, в долине замерзшей реки, ружейный выстрел слышен на расстоянии пяти миль. А теперь представьте себе, сколько шума может наделать отряд солдат, особенно если он шумит намеренно. Далеко, там, куда не хватало взгляда, шайены в ужасе хватали пожитки, собирая свои семьи в дальнюю дорогу. Да, сэр, этот Кастер знал немало всяческих уловок, уж можете мне поверить. Все, что он делал по отношению к прочим живым существам, можно описать одной фразой: «Я — победитель, а вы — побежденные!»

Когда, судя по звукам, арьергард отряда достиг песчаной косы, я снова вернулся на место былого лагеря. Перед отходом армия разрушила и сожгла все оставшиеся палатки. Некоторые все еще горели. Трупы восьмисот лошадей покрывали луг. Из-за холода они еще не достигли кондиции, нужной охотникам до падали, но на верхушки окрестных деревьев уже слетались вороны, а примерно в миле я заметил трех койотов. Холодный вечерний ветер поднимал черный пепел и нес его к реке…

Кастер приказал также пристрелить всех индейских собак, и теперь их маленькие распластанные тела валялись среди куч пустых банок, гильз и прочего мусора. Снег и оттаявшая от пожаров земля были обильно залиты кровью, замерзшей в тени темно-багровыми пятнами и сохранившей свой живой красный цвет лишь там, куда падали лучи заходящего солнца.

Из нескольких сотен душ, населявших это место, я остался один. Я сел на высокий берег реки и посмотрел вниз. Никогда еще в нее не вливалось столько крови, но кто теперь знал об этом? Вода поглотила, смешала все, и какой-нибудь парень, вышедший напиться в тысяче миль ниже по течению, никогда, ни по цвету, ни по вкусу не догадается, что держит во рту растворенные соки чьей-то жизни. Солнце проваливалось в туманную дымку горизонта, окрашивая его края золотом, словно блестящий пояс, повисший на самом краю западного небосклона. Золото, любимый цвет Кастера… Даже небо в тот день носило его цвета.

Мои злость и ненависть сменили горечь и жалость к себе. В самом деле, стоило мне успокоиться, полагая, что я подчинил себе ход событий, как они оборачивались против меня. Мне стукнуло уже двадцать шесть, но, поверьте, тогда я впервые в жизни увидел причину своих бед в ком-то конкретно.

Я прожил бы в лагере на Уошито всю зиму, а потом, с появлением первой зеленой травы, мы разорвали бы мирный договор и отправились на север, охотясь по дороге на пауни, бизонов и антилоп, если, конечно, железная дорога не распугала их окончательно, а затем пришли бы к Пыльной реке, где бы доблестно сражались с кроу и устраивали засады на медведей в предгорьях Бигхорна. И все это время со мною были бы четыре женщины, исполняющие любой мой каприз…

Во всех своих теперешних горестях и потерях я винил одного человека. Генерала Кастера. Не зная еще, когда и как, но я твердо решил тогда убить эту скотину.

Глава 19. К ТИХОМУ ОКЕАНУ И ОБРАТНО

Что же случилось с Солнечным Светом? Трупа ее я так и не нашел, следовательно, ей удалось спастись. Возможно, дождавшись, когда солдаты минуют наш типи, она выскользнула из-под шкур и сумела добраться до берега. Моя индейская жена вообще была женщиной изобретательной и решительной, а по части всяких трюков могла бы дать мне сто очков вперед.

Индейцы куда больше нас, белых, приспособлены ко всяким несчастьям, и их не мучат лишние сомнения. Взять хоть меня: с одной стороны, я собирался убить Кастера, а с другой — решил никогда больше не жить с шайенами по той простой причине, что устал от своей нелепой роли свидетеля кровавых боен.