Маленькая история большой любви - [46]

Видимо Греем слишком задумался… или действительно устал, но столкновение с ещё одним любителем утренних прогулок оказалось для него совершенно неожиданным.

— Прошу прощения!

— Извините, я не хотела.

Они сказали эти слова одновременно, растерявшись от неожиданного столкновения, и тут же подняли головы. Он и его вчерашняя коллега по сбору гербария Олинера Вариэльская.

— Грем?

— Оллинера?

Вновь практически одновременные реплики, даже интонации у них были похожими.

— А ты что здесь делаешь в такую рань, — староста отошла от него на шаг, оглядела с ног до головы и подозрительно прищурилась.

— Да вот, не спится что-то. Решил прогуляться.

Услышав, что адепт из её группы не замышляет никаких противозаконных дел, грозящих лично ей очередной головомойкой в деканате, девушка расслабилась:

— У меня это тоже вечная проблема, в обычные дни еле заставляю себя встать, а как выходной просыпаюсь и не могу заснуть. Я тоже прогуляться хочу. Пойдём вместе. Заодно, может, ещё каких-нибудь растений найдём. Ты же в них хорошо разбираешься? Я даже взяла с собой старую сумку и лопатку, а в пресс их можно и потом запихнуть, — Олинера показала на тёмно-синюю с белым бантом тряпичную сумку с длинной ручкой, висящую на её плече и одну из лопаток, розданных им вчера. Она решительно взяла Грема за руку и целеустремлённо повела за собой, продолжая тараторить. — Ты знаешь, я терпеть не могу возиться с растениями. А сегодня проснулась и подумала, ну что-то ведь другие в этом находят… Вот я и решила попробовать самой. Обычно, мне на таких предметах Янара помогает, но мы ведь не будем всегда вместе, а некоторые растения нужны для изготовления амулетов, да и вообще…

Грем видел, что девушка смущалась, пыталась это скрыть, ради чего безумолку тараторила и смущалась уже от этого. А вообще, она была забавной. Яркая. Энергичная. Целеустремлённая. Всегда куда-то бегущая. А сегодня вот такая, встрёпанная, немного смущённая. Она совсем не походила на аристократичную леди, которой являлась, но от этого было ещё интересней. Он бы с удовольствием провёл это утро с ней, даже собирая гербарий. Но на горизонте по-прежнему маячила миледи, которую надо было найти и проследить, чтобы она не наделала глупостей, насколько это вообще возможно, и незаконченный отчёт для начальства.

Хотя девушку оставлять не хотелось, не хотелось совершенно, а уж грубить тем более. Можно, конечно, было попробовать совместить прогулку с Олинерой и слежку за мастериной, но сам Грем всегда относился к таким мероприятиям весьма скептически. Работа — работой. Личная жизнь — личной жизнью. Так он считал. И когда некоторые из его коллег, вернувшись с задания, рассказывали, об очередном своём романе, успешно совмещённом с легендой, он всегда лишь неодобрительно фыркал. Да и милорд такие вещи категорически не одобрял, если они только не приносили пользу для дела и не оставляли потом за агентом скандальную историю с повесившейся (утопившейся, наглотавшейся зелий, перерезавшей себе вены — подробный список прилагается) из-за безответной любви девицей.

Но с этой девушкой он бы действительно хотел встретиться. Только не так, скрытый личиной и легендой, а по-настоящему. Вот только… не имеет он на это права. Ни теперь, ни когда-нибудь ещё. Кто он, а кто она. Потомственная аристократка и дракон-полукровка, как и все такие же как он, лишённый второй ипостаси. Но может быть… если он просто проведёт с ней это утро, не рассчитывая ни на что, но и не отталкивая, ничего не случится. Имеет же он право хотя бы на крошечный лучик света. А миледи? За миледи можно присмотреть и издалека — не зря же он освоил аурогностику.

Грем смотрел на всё тараторящую и тараторящую о чём-то Олинеру, которая увлекала его за собой в парк и не мог не улыбаться глядя на то, как весело подпрыгивают при ходьбе её кудряшки, играют ямочки на щеках, искрятся лукавством, радостью и какой-то внутренней решимостью её огромные глаза. Она вновь обернулась к нему, указывая на очередное растение. Их глаза на секунды встретились. Олинера улыбнулась, и Грем не смог сдержать ответной улыбки.

Мастерина Альэдера шла через парк навстречу восходу. Лёгкий утренний ветер трепал кончик косы, глаза слегка щурились от поднимавшегося всё выше и выше солнца, ветки деревьев лёгко касались её ладоней, будто, здороваясь. Эльфийка всё сильнее и сильнее углублялась в парк. Тропинка становилась всё более и более извилистой и, наконец… пропала, потерявшись в кустах дикой малины. На секунду мастерина замерла, затем прошептала что-то на древнеэльфийском, от чего колючие ветки расступились, образовывая проход, в который она и вошла. Стоило её силуэту исчезнуть из видимости, как всё вновь вернулось к первозданному виду.

Эльфийка же уже стояла в центре поляны. Совсем небольшая, можно даже сказать, уютная, но при этом невероятно красивая. Покрытая ковров разноцветных цветов, окружённая со всех сторон цветущими сейчас кустарниками и деревьями. Такая родная. Удивительная. По одному её краю протекал небольшой речей, заканчивающийся, овальным углублением, здесь вода собиралась и уходила под землю. У этого крошечного пруда, созданного самой природой, лежал огромный камень, где мастерина обычно и любила сидеть. Вот только сегодня она была настроена иначе.