Маленькая Фадетта - [31]

Ландри любилъ хозяйство; его любовь къ Фадеттѣ увеличилась отъ благодарности за ея уроки; потомъ онъ преклонялся передъ ея дарованіемъ. Онъ цѣнилъ ея попытки занять его полезной бесѣдой, вмѣсто праздныхъ объясненій въ любви. Скоро онъ убѣдился, что она ближе принимаетъ къ сердцу интересы и пользу своего друга, чѣмъ его ухаживанія и комплименты.

Ландри скоро такъ ею увлекся, что пересталъ стыдиться своей любви къ маленькой дѣвочкѣ, которую считали некрасивой, нехорошей и невоспитанной. Если онъ и скрывалъ свое чувство, такъ только изъ-за своего близнеца, зная его ревность. Онъ видѣлъ, какихъ усилій стоило Сильвинэ помириться съ его ухаживаніемъ за Маделонъ, а это ухаживаніе было просто шуткой въ сравненіи съ его любовью къ Фаншонъ Фаде.

Фадетта принимала тоже всѣ предосторожности, чтобы все скрыть; любя его, она не хотѣла подвергать его насмѣшкамъ и причинить ему непріятности въ его семьѣ. Поэтому она требовала отъ него такой тайны, что прошелъ цѣлый годъ, пока все обнаружилось. Ландри пріутихъ. Сильвинэ не слѣдитъ за каждымъ его шагомъ и дѣйствіемъ, да и сама страна, своимъ мѣстоположеніемъ, покровительствовала любви. (Она была не очень населена и вся раздѣлена на овраги).

Сильвинэ радовался, что братъ охладѣлъ къ Маделонъ; хотя онъ, скрѣпя сердце, и покорился передъ судьбой, но теперь ревность перестала его мучить, когда онъ убѣдился, что Ландри не торопится отнять у него сердце и отдать его женщинѣ. Онъ предоставилъ его полную свободу въ прогулкахъ, въ дни праздника и отдыха. У Ландри всегда были готовы предлоги отлучиться, особенно въ воскресенье вечеромъ; покидалъ онъ Бессонніеру очень рано, а возвращался въ ла-Пришъ только въ полночь. Теперь это ему было очень удобно, потому что онъ спалъ въ крытомъ гумнѣ, недалеко отъ сарая, гдѣ складывались хомуты, цѣпи, колеса, словомъ, всевозможная утварь, необходимая для рабочаго скота и земледѣльческихъ орудій. Такимъ образомъ Ландри могъ поздно возвращаться, не безпокоя никого. По воскресеньямъ онъ былъ свободенъ до понедѣльника; отецъ Кайлло и его старшій сынъ были люди степенные, не любили шататься по кабакамъ, не гуляли въ праздничные дни, и всегда сами смотрѣли за фермой въ это время, чтобы, говорили они, молодежь, работающая больше ихъ всю недѣлю, могла бы отдохнуть и порѣзвиться на просторѣ.

Въ холодныя ночи, зимой, трудно объясняться въ любви на воздухѣ; Ландри и маленькая Фадетта укрывались въ башнѣ Жако. Такъ назывался старый голубятникъ, давно предоставленный голубямъ, но теплый и замкнутый со всѣхъ сторонъ, онъ прилегалъ къ фермѣ отца Кайлло. Тамъ складывалась вся мясная провизія, а ключъ сохранялся у Ландри. Голубятникъ находился на предѣлахъ земли ла-Пришъ, недалеко отъ брода де-Рулеттъ. Никому и въ голову не могло прійти, что два влюбленныхъ скрываются среди пустыннаго поля, засѣяннаго медункой. Если погода была хорошая, они отправлялись на рубку молодыхъ деревьевъ. Убѣжище было удобное для воровъ и для любовниковъ, а такъ какъ у насъ воровъ нѣтъ, то и пользуются имъ исключительно одни любовники.

XXVII.

Долго сохранить тайну нѣтъ никакой возможности. Въ одинъ воскресный день Сильвинэ, проходя вдоль стѣны кладбища, услышалъ по другую сторону, въ двухъ шагахъ отъ него, голосъ своего близнеца. Ландри говорилъ шепотомъ, но Сильвинэ такъ зналъ его голосъ, что могъ угадать всякое слово, невнятно произнесенное.

— Отчего ты не хочешь танцовать? — спрашивалъ онъ у своей незнакомой спутницы, ты все уходишь послѣ обѣдни. Никто не осудитъ, что мы вмѣстѣ танцуемъ, вѣдь не знаютъ, что мы постоянно съ тобой видимся. Не подумаютъ приписать это моей любви, а просто рѣшатъ, что я хочу посмотрѣть, умѣешь-ли ты еще танцовать?

— Нѣтъ, Ландри, нѣтъ, — отвѣтилъ чей-то голосъ; Сильвинэ его не узналъ, потому что Фадетта все скрывалась и онъ давно ее не слышалъ, — пусть меня совсѣмъ забудутъ; а если мы попробуемъ одинъ разъ, намъ захочется продолжать каждое воскресенье и опять станутъ про насъ болтать. Вѣрь мнѣ, наши бѣдствія начнутся съ того дня, какъ узнаютъ про нашу любовь. Я лучше уйду, а ты приходи ко мнѣ вечеромъ, когда вернешься отъ своихъ.

— Тоска какая! никогда мы не танцуемъ, — отвѣтилъ Ландри;— вѣдь прежде ты такъ любила танцы, милочка, ты всегда была граціознѣе всѣхъ. Какое мнѣ было бы удовольствіе — держать твою ручку и кружить тебя въ моихъ объятіяхъ, ты такая ловкая и гибкая! Только ты не должна ни съ кѣмъ танцовать, кромѣ меня.

— Вотъ этого-то и не надо, — возразила она. — Вижу, что ты самъ хочешь повеселиться, мой добрый Ландри. Пойди, потанцуй, я буду за тебя счастлива и терпѣливо буду дожидаться твоего возвращенія.

— Ты слишкомъ терпѣлива, — безпокойно прервалъ Ландри;— я бы скорѣй согласился, чтобы мнѣ отрубили ноги, чѣмъ пойти приглашать дѣвушекъ и цѣловать ихъ, если онѣ мнѣ не нравятся, я бы это не сдѣлалъ ни за какія деньги!

— А вѣдь мнѣ бы пришлось танцовать со всѣми и цѣловать ихъ, — возразила Фадетта.

— Нѣтъ, тогда лучше не оставайся, — перебилъ Ландри, — я не позволю тебѣ цѣловаться.

Сильвинэ не слыхалъ ихъ разговора дальше, шаги удалялись. Не желая, чтобы братъ его обвинялъ въ подслушиваніи, онъ вошелъ въ кладбище и подождалъ, пока Ландри пройдетъ мимо него.