Маленькая черная ложь - [108]

— Рейчел, пустите нас вперед! Вернитесь!

— Стойте, Рейчел! Не бегите там, в темноте!

— Кто-нибудь, снимите с меня эти проклятые наручники!

— Мама, прости!

— Мама!

Я вижу пляж, мерцающий в свете фейерверков. Сначала он далеко внизу, потом ближе — словно поднимается мне навстречу. Взрывы артиллерийским огнем отражаются от скал. Я падаю, и пляж подхватывает меня. Я не могу дышать, руки и ноги становятся ватными, в голове ни одной мысли, но старая каменная кладка уже прямо передо мной. Лодочный сарай, в который никто не заходил уже лет десять.

— Рейчел! — Голос Сандера с вершины утеса. — Они говорят, световой люк открывается. Через него они и залезли.

Я оглядываюсь, пытаясь понять, как мальчики попали на крышу. Вижу камни, выпавшие из стены кирпичи, бегу туда, но меня догоняет Каллум. Он бьет ногой в дверь, и та проваливается внутрь. В нос ударяет запах мокрой соломы и грязных подгузников. Каллум хочет войти, но я опережаю его.

Питер — заплаканный, грязный и сонный от таблеток — сидит на старой попоне. Вокруг него солома, а в руке он держит плюшевого кролика. На его лице появляются растерянность и отчаяние, и он протягивает ко мне руки. Опустившись на колени, я слышу топот ног и сдавленный крик — моя лучшая подруга снова рядом со мной. Руки сына крепко обнимают меня за шею, и пухлыми пальчиками он разрывает ржавую, осклизлую цепь.

Альбатрос падает в море, опускаясь на самое дно.

Пятница, 3 ноября 1995 года Двенадцать месяцев спустя

39

Я подъезжаю к старому дому Кэтрин над Уэйлбон-Бэй, слушая голос отца, доносящийся из радиоприемника:

— Это был Джон Уилкок из Фолклендского фонда дикой природы, который сообщил нам последние новости об устранении нефтяного пятна в районе острова Каркасс, и я хочу еще раз напомнить всем судам на островах, чтобы при малейшем признаке загрязнения они немедленно сообщали в Фонд. В это время года загрязнение особенно губительно для дикой природы.

Я останавливаю машину в самом безопасном месте, как можно дальше от малейшего намека на склон, надежно фиксирую ручной тормоз и поворачиваюсь к мирно спящему на заднем сиденье Питеру. И не могу удержаться от улыбки. Он так вырос за прошедший год… А когда не спит, болтает без умолку. И не отстает от меня ни на шаг — настоящий маменькин сынок.

Вы слушаете Роба Дункана и его дневную передачу на «Фолклендском радио». Через несколько минут я попрощаюсь с вами — но сначала новости, которые я приберегал для вас весь день. Хорошие новости из Сент-Эндрюса, с восточного побережья Шотландии, о наших добрых друзьях, к сожалению, покинувших наши острова почти год назад.

Итак, все должно быть официально… Где эта распечатка? Спасибо, Мейбл. Внимание.

Кэтрин и Каллум Мюррей счастливы сообщить о благополучном рождении их первого ребенка, дочери. Скай Элиза родилась сегодня утром в десять тридцать по Гринвичскому времени, с весом семь фунтов и две унции. У нее светло-рыжие волосы, а глаза, как здесь указано, одинакового цвета. Какого именно, мы узнаем позже. Насколько я понимаю, мать и ребенок чувствуют себя отлично.

Я выхожу из машины и иду к вершине скалы. На горизонте видна лодка, которая держит курс прямо на меня. Даже с такого расстояния она кажется знакомой.

Сегодня необычно теплый и безветренный день, и люди приехали на пляж целыми семьями. Чуть поодаль несколько ребят играют в футбол. Один мальчик, лет шести, отделился от остальных. Похоже, его заинтересовал песок. Я все еще слышу голос отца из приемника:

Всем, кто захочет послать открытку или поздравление, будет интересно узнать, что моя дочь Рейчел — уверен, она не станет возражать, что я об этом рассказываю, — получила приглашение стать крестной матерью девочки и вылетает в следующую среду. Свяжитесь с ней, если хотите сэкономить на почтовых расходах.

Лодка приближается и сбрасывает скорость, направляясь к маленькому причалу на пляже внизу. Я с трудом различаю одинокую фигуру за штурвалом.

Нам с Кэтрин уже никогда не вернуть былую близость. Я поняла это вскоре после той ночи, когда мы нашли Питера в лодочном сарае. Невозможно дружить с человеком, который столько у тебя отнял. Поэтому я даже испытала облегчение, когда Каллум уговорил ее переехать в Шотландию. На расстоянии мы можем притворяться подругами, а приглашение стать крестной — сигнал всему миру, что я прощена. Этого достаточно. Должно быть достаточно.

А пока я совершаю ежегодное паломничество к тому месту, где убила ее сыновей.

Прошло ровно четыре года с того дня, как я приехала сюда на час раньше условленного времени в тщетной и довольно жалкой надежде провести время с Беном, так чтобы Кэтрин не могла нам помешать. Мне казалось, что она вскоре бросит его. Я была полна решимости подобрать обломки. Бен. Я больше ни о чем не могла думать. Только о жизни с Беном.

Позади меня, в машине, отец заканчивает свою передачу:

На прощание я поставлю вам песню из 1982 года, того самого года, когда Каллум впервые приехал на эти острова. Для его новорожденной дочери, Скай, Элтон Джон споет «Голубые глаза».

Я никогда не рассказала бы Бену о романе Кэтрин и Каллума, на этот счет она ошибалась. Если вы спросите меня, что произошло, я отвечу: Бен все понял после того, как ее третий ребенок родился мертвым. Сын с такими же светло-рыжими волосами, как у его биологического отца. Не стану отрицать, четыре года назад я приехала сюда, чтобы предать ее, но совсем не так, как она думала. Я сама хотела завести роман с ее мужем.